Великие легенды Франции

Ни бедный крестьянин, ни несчастный колдун не могли создать нового миропорядка. Каким бы справедливым ни был бунт, его порождали насилие и дикие инстинкты. Единственная сила, способная преуспеть в деле изменения мира, – это сознание, поскольку именно оно озаряет светом все деяния человека и изменяет облик человечества. Реформация была именно этой сознательной силой. Главной идеей реформы церкви было восстановление изначальных принципов христианства. Движение за реформу церкви существует столько же, сколько и сам институт, и аналоги подобных течений мы с легкостью обнаружим в любой религии идеалистического толка. Это всегда движение от внешнего к внутреннему, от мертвых действий к живой вере, от господства формализма к свободе чувств, от мертвого завета слова к вечному завету духа. Иоахим Флорский подобен апостолу Павлу, Лютеру и Яну Гусу. Все они стремятся к Христу. Наиболее смелое высказывание Лютера звучит так: «Всякий христианин свободен. Все христиане – священники царского рода. Все имеют право и обязаны трудиться на благо общества». Это изречение намного превосходит все его труды. Лютер обладал сильным характером, но был сыном своего времени, практичным и несколько ограниченным духовно. Тем не менее, он оказался способен создать новую церковь. Однако раскрепощенный дух пронесся, как ураган. Германию заполонили разнообразные секты и провидцы, хваставшиеся своими прозрениями, вознесением и видениями. Дети и женщины проповедовали, сотрясаемые конвульсиями экстаза, некоторых из них обожествляли. Обеспокоенный Лютер их принял, увещевал, требовал от них чуда. Они же ответили ему: «Чтобы доказать тебе наше божественное предназначение, мы скажем тебе, о чем ты сейчас думаешь. Ты чувствуешь к нам необъяснимое расположение и даже готов оправдать наши действия». Это было истинной правдой, и Лютер был настолько испуган, что объявил этих людей одержимыми демонами и сатанинскими силами. Но идеи развивались по своим собственным законам, и реформа церкви проповедовалась разными методами. В это время вольные проповедники появились в Эльзасе. Они принадлежали ко всем слоям общества. Среди них были монахи-расстриги, ученые, утомленные латынью, дворяне и бродяги. Эти вдохновенные проповедники ходили из селения в селение, из княжества в княжество как апостолы, уча под открытым небом, под старой липой, на опушке леса. Представьте себе одного из таких учителей, стоящего под огромным деревом на равнине: глаза его горят, жесты его резки, одежда покрыта пылью пройденных дорог. Вокруг него – толпа крестьян, привлеченная апостольскими идеями; их лица бледны, глаза сверкают. Одни из них так привыкли к рабству, что слушают, застыв в поклоне; другие же, мускулистые, полные отваги, внимают проповеднику, сжав кулаки. Он говорит: «Я хочу, вместе с величайшим защитником Христа Яном Гусом, наполнить звонкие трубы новой песней». Эти речи заканчивались пролитием крови крестьян. Но труба пропела. Два века спустя другая труба пропела с западной стороны Вогезов. На этот раз ее зову внимал весь Эльзас.

VI. Революция. – Роже де Лиль. – Клебер

Если обратиться к истокам французской революции, к самым бескорыстным ее участникам, пробиться сквозь заблуждения страстей, то волшебник, способный слышать мысли, мог бы заговорить с душой французского народа в 1789 г. и спросить ее, что она любит, в чем уверена, чего хочет, душа, несомненно, ответила бы: «Родины для правосудия и человечности для родины». Короли создали Францию, поэтому тысячу лет идея родины ассоциировалась с идеей королевской власти. Великая перемена, произошедшая в сознании нации в течение XVIII в., заключалась в том, что идея родины стала связываться не с личностью короля, а с комплексом принципов, идеалом справедливости и свободы. Если мы, обратившись к самосознанию эльзасцев, спросим себя, что же было такого, что противопоставлялось вплоть до 1870 г. всем попыткам немецкого завоевания этой территории, то обнаружим, что это была новая идея родины, проникшая в самое существо эльзасцев. Присоединим к этому рыцарственные чувства народа, наследие древних героев, которые всегда брали в свои руки дела слабых и притесняемых с опасной неосторожностью и героической щедростью, и мы определим в нескольких словах ту нерушимую связь, что объединяет душу Эльзаса и душу Франции.