Поправившись и возвратившись в Версальский замок, король пожелал вернуть любовницу, которая лежала в постели с воспалением легких. Но болезнь ее не остановила! Нельзя было терять «место», и, дрожа от лихорадки, мадам де Шатору примчалась в Версаль. Но переоценила свои силы, и не королю, а ей пришлось расстаться с жизнью, что случилось 8 декабря 1744 года. На сей раз у семьи больше не было сестры, дабы возместить потерю. Король исчерпал все запасы семейства Нель в этой области. «Пост» фаворитки был вакантным…
Кому же было суждено его занять? Именно этот вопрос и волновал придворных в последние дни уходившего года, поскольку им надо было поскорее заручиться благосклонностью новой «королевы сердца», причем желательнее всего до ее «назначения», чтобы заслужить ее признательность. Но при всем при этом надо было не ошибиться с кандидаткой. Многие женщины готовы были заменить мадам де Шатору, но король не подавал признаков того, что сделал свой выбор. В любом случае среди этих всех дам были две «реальные» кандидатки: герцогиня де Рошешуар, которая уже была раньше в ранге сестер Нель, и мадам де Ля Поплиньер, которая пользовалась «покровительством» большого знатока в этом вопросе герцога де Ришелье. И именно между двумя этими претендентками сердце короля никак не могло сделать выбор. И вдруг, совершенно неожиданно для всех, в марте 1745 года прошел слух о том, что обеих фавориток в этом забеге обошла какая-то незнакомка. Этот слух подтверждает герцог де Люен, который в своем «Дневнике», написал: «Говорят, что несколько дней тому назад король посетил бал-маскарад в Версале. По этому случаю кое-кто даже пустил подозрительные слухи, что у него при этом были некоторые амурные планы, и было замечено, что вчера он весь вечер протанцевал с одной и той же особой, о которой все говорят. Однако это только пустые подозрения. Вчера король был очень доволен тем, что его никто не узнал…»
Герцог, хотя и знал намного больше, решил, что предусмотрительнее не открывать имя будущей избранницы, пока у него нет никакой уверенности в своем прогнозе. Но ему уже было известно, что речь шла о некой Ленорман д’Этьоль, урожденной Антуанетте Пуассон.
Кем же была эта таинственная женщина, которой суждено было войти в жизнь короля и чье «правление» наложило свой отпечаток на историю Франции? Она родилась 28 декабря 1721 года в семье Франсуа Пуассона и Луизы-Мадлены де ла Мот. Именно так было записано в свидетельстве об ее крещении, где рядом с ее именем упомянут в качестве крестного отца Жан Пари де Монмартель. Он был не кем иным, как одним из четырех братьев Пари, известных финансистов. Франсуа Пуассон состоял у него на службе и был ему обязан не только своим положением, но и женитьбой на Марии-Мадлене, которую летописец того времени назвал «одной из красивейших женщин Парижа». Сразу же после свадьбы начальник велел Пуассону уехать по делам, и молодая жена осталась совершенно одинокой. Супружеская верность не входила в число ее добродетелей, и она сразу же вписала Жана Пари первым номером в список своих любовников. Сей реестр со временем стал довольно длинным. Эта связь дала возможность злым языкам приписать отцовство крошки Антуанетты нашему финансисту… равно как и одному-двум другим благородным мужам! Избыток благ никогда никому не вредил, и с самого своего рождения будущая маркиза де Помпадур мучилась лишь проблемой выбора между потенциальными отцами, поскольку мамаша ее была достаточно соблазнительной для того, чтобы вскружить головы сразу нескольким мужчинам!
Чуть позже Франсуа Пуассон был уличен в афере с поддельными счетами – уже! – в которой были также замешаны братья Пари. Но их богатство, как и их положение, позволило им избежать меча правосудия, а за все отвечать пришлось их служащему. Но он не стал ждать, пока этот меч на него обрушится, и скрылся в Германии. И мадам Пуассон осталась в одиночестве и покинутой… Но не надолго – вскоре появился новый покровитель в лице Шарля де Нормана де Турнеэма, богатейшего откупщика. Разумеется, такому толстосуму отказа быть не могло. А Франсуа Пуассон из своей германской ссылки дал свое благословение!