Великие любовницы

Неизвестно, на какой почве это происходит, нам сексопатологи живо бы объяснили, какая такая внутренняя пружина шарахает супругов, словно часовой маятник, то в одну то в другую сторону. То они в объятьях друг друга покоятся, то в объятьях своих любовников, то друг другу в волосы вцепляются, то целуются. Но мы в научные дебри сексопатологов вдаваться не будем, не наша это задача, мы по-простому, по-крестьянски скажем — все от сатириаза и нимфомании зависит. Да, слишком темпераментная женщина не может удовлетвориться одним, пусть и любимым, супругом. Ее психика и физиология требуют качественного и количественного разнообразия. Это и к мужчинам относится. Недаром ведь магометанство процветало и процветает, и даже у нас, в сексуально отсталой России, какая-то южная область разрешила законно мужикам до четырех жен иметь. «Господи, тут одну прокормить трудно!» — воскликнет русский мужик. «Прокормить, может, и трудно, — ответит мусульманин, — но страсть свою одной удовлетворить тем паче труднее».

Ну, словом, рассмотрим вариант любяще-ненавидящих супругов. И как пример, возьмем французского короля Карла VI и его жену Избо, которая была дочерью герцога Баварского. И что за трогательная встреча произошла в 1385 году между четырнадцатилетней девочкой и семнадцатилетним мальчиком! О нет, пардон, уже не «мальчиком, но мужем», поскольку эта встреча невесты и жениха, будущих супругов. Карл VI к этому времени в сексуальном отношении сильно свой возраст превзошел (это вам не скромный в молодости Людовик XV, который почти до двадцати лет постыдным девственником ходил). Карл VI, изрядно «испробовав придворных дам, к этому времени находился в тяжелой форме сексуальной одержимости». И как только король Карл VI увидел свою невесту, нежность и любовь поселились в его сердце. Он глаз не может отвести от красивого личика своей невесты, а ее манеры, особенно грациозный реверанс, отданный ему, совсем очаровали его. Любовь, как молния, ударила в его сердце, а поскольку любовные импульсы у этого короля были непременно сопряжены с эротическими желаниями, то и несколько ниже, и он уже ничего не хочет, ни приданого от невесты, ни пира брачного, ни венчания, никаких там канителей, ему немедленно хочется свою юную невесту в кустики затянуть в известных, конечно, целях. Ведь он ну просто изнемогает от любовного пыла и «канителей» ждать не может. Ну, конечно, его немедленно образумили, воззвав к королевскому достоинству. Нельзя же таким нетерпеливым королем быть! Тут многие французские короли годами дожидаются, пока их невеста малость подрастет и созреет для любовного ложа. Вон сколько во дворце девчушек четырехлетних и пятилетних по Лувру бегает. Думаете, кто это? Конечно, будущие королевы, привезенные из какой-нибудь там отсталой Португалии или Австрии созревать у бока жениха-короля. Бывало, бедные короли и по семь или даже десять лет ждали, пока наконец дефлорацию своей невесты произвести могли. А этот «маленький да удаленький», ему с места в карьер с невестой ложиться, ну хотя бы под кустик, невтерпеж. А особенно рассердились на короля министры: «Что, значит, приданого не надо? Что означают дословно королевские слова: „никакого приданого, ибо прекрасные качества моей невесты стоят дороже всего золота, которое я мог бы получить за нее в приданое“»^[125].

Тут монархи испокон веков и женились-то часто только из-за приданого, чтобы там Бургундию или какую Бретань отхватить и к своему королевству присоединить. Вон посмотрите на Генриха VII Английского! После смерти своего сына Артура он мечется, куда бы невестку-вдовушку Екатерину Арагонскую пристроить, только чтобы приданого обратно не отдавать. То сам готов на ней жениться, то сына своего наяривает. И приданого не отдал, женив сына Генриха VIII. А этот немеркантильный король совершенно не заботится о государственных интересах.