Великие любовницы

Но другие короли таких «фантазий» в своих «домиках» не допускали. У них все честь по чести и как господь бог и человеческое желание приказало: «домики» исключительно для разврата служат. Ибо королям и прочим вельможам нужна была своя «отдушина», в которой не было бы надоедливых и нудных королев и ненавистного дворцового этикета. Там можно было в «тесноте, да не в обиде» свободно, даже голым, расположиться с какими-нибудь дамочками, от проститутки до светской дамы включительно (голые бабы все на один ранг, как говаривал наш Петр III, наследуя в этой истине философию Генриха IV Французского). Итак, родной брат французского очень целомудренного короля (даже слишком, по нашему мнению) Людовика XVI, граф д'Артуа, имел знаменитый на весь Париж «домик для удовольствий» Багатель. Но дадим голос писателю-историку начала нашего века Альмерасу. Он весьма красочно этот «домик» описывает: «Этот маленький домик затмевал собою все самые знаменитые притоны проституции. Еще в 1801 году в роскошных антресолях, занятых в то время рестораном, показывали фрески и резьбу, изображающие сцены самые неприличные, когда-либо созданные живописью. Рим во времена Борджиа не создавал более чудовищных картин. Все происходящее там было достойно своей обстановки. Там ужины, где графу д’Артуа прислуживало шесть обнаженных девушек. Он сам говорил: „Мои любезные и предусмотрительные поставщики доставляют в этот храм ежедневно новых богинь“. Д’Артуа переходил из объятий шикарных женщин к грязным потаскушкам. Знаменитые проститутки были его любезными Дульцинеями»^[128].

Навряд ли такой распущенности д’Артуа может служить оправдание, что с шестнадцати лет был он женат на очень скучной и некрасивой Марии-Терезе Савойской, о которой придворные говорили: «Ничтожество графини д'Артуа служит причиной отсутствия толков о ней». Немного больше стали говорить о ней, когда ее муж, неразборчивый в сексуальных связях, заразил ее венерической болезнью, а придворный врач этот постыдный факт облачил в такие вот светские выражения: «К сожалению, ваш организм заражен нечистым ядом, который вы по неосторожности передали своей добродетельной супруге». Думаете, после такого увещевания и трудного лечения д’Артуа утихомирился и перестал посещать бордели и закрыл свой Багатель? Ничего подобного. Он с еще большей энергией окунулся в разврат, приглашая в свой «домик» даже французскую королеву Марию Антуанетту. И она, по легкомысленности и беспечности своего характера, согласилась и, насмотревшись там фресок с весьма «вольным» содержанием, в свой Трианон эти практики перенесла.

Специально для эротических удовольствий и вдали от внешнего мира построил французский король Франциск I замок Шамборе. Он был построен так, чтобы интимные многочисленные комнаты не соединялись друг с другом. Это, собственно, монастырь с длинными рядами келий, лестниц и переходов. Можно было, минуя остальные комнаты, проникнуть в любую и выйти никем не замеченным. Для общих, совместных эротических удовольствий служила «зеркальная комната», где даже стены и потолки были сплошь из венецианских зеркал. Здесь, в окружении многочисленных красивых дам, которых король очень любил, он коротал долгие вечера.

Иногда, неизвестно, экономии ради, или по причине недостающей фантазии, или ленности своей, но короли устраивали свое нелегальное любовное гнездышко в том же дворце, где обитали с семьей. Но за такими винтовыми лестницами, портьерами и потайными дверями, что добраться и обнаружить их непосвященному было весьма затруднительно. О таких «домиках» королевы или имели смутное понятие, или вообще не подозревали о их существовании. Но вот Наполеону III императору Франции, не удалось укрыть от прозорливых очей своей ревнивой супруги Евгении тайные апартаменты в Тюильри. Эти тайные апартаменты, тщательно замаскированные, задрапированные винтовыми лестницами, портьерами и прочим, созданные, конечно, не для политических тайных свиданий, а исключительно для «услады тела», были Евгенией открыты. И в определенный день Евгения открыла одну из таких комнат поддельным ключом и обнаружила, а вернее увидела, картину, не предназначенную для ее глаз: муж держал на коленях голую девицу. Ну, конечно, слезам и рыданиям конца не было. А потом злость и оскорбленное самолюбие взяло верх, и Евгения, хлопнув дворцовой дверью, удалилась — эдак на месяц целый — попутешествовать в Шотландию. Император во время отсутствия жены серьезно задумался о более надежном способе услады своего тела на стороне.

С этим горе-императором вечно какие-то любовные недоразумения происходили, а все потому, что уж очень неосторожным был. А все несчастливо началось уже во время его брачной ночи.