Великие любовницы

И долго, конечно, он творил бы свои беззакония, окупая поступки деньгами, пока раз ему это не удалось, и он вынужден был шагать в тюрьму. Однажды тридцатишестилетняя Роза Келлер, когда-то жена пирожника Валентиса, бедная вдова после его смерти и, наконец, уличная проститутка, была приглашена де Садом в его «маленький домик». И там он проделал с ней все точно то же, что мы вам выше описали, но только финал был другим. Розе Келлер удалось освободиться от связывающих ее пут, и она, голая, окровавленная, побежала прямо в полицейский участок. Де Сад был арестован. И кто же, вы думаете, его из тюрьмы освободил? Сам король Людовик XV, де Сад у него офицером-знаменосцем служил, а его жена и теща очень за него просили, — такова и впрямь была аргументация короля. Розе Келлер заплатили сто луидоров и быстренько выдали замуж. Снисходительность жены на безумный разврат мужа просто не находит себе аналогов ни в истории, ни в литературе. Всегда во всем оправдывать супруга, истово бороться за его освобождение, любить его неизменно постоянно, да еще внушить детям огромное уважение к отцу — ну кто на это способен? На это была способна только Рене Пелажи, как будто бы любовные напитки не принимавшая, но поступающая с тем же любовным фанатизмом. В сущности, ни как человек, ни как мужчина де Сад ничего жене не мог дать. Его чувства давным-давно, а даже всегда, принадлежат и принадлежали некоей Луизе, которая приходится родной сестрой его жены. А к ней у де Сада ну прямо неземная страсть развивается, как будто бы и он попробовал любовные напитки. «Луиза» — стало любимым именем его героинь, которые представлены в его литературном творчестве как идеальный женский образ, полный добродетели. Ведь этот ни с чем не сравнимый развратник, примешавший к своей эротике жестокость и давший название этому явлению как садизм, мог в своих творениях создавать образы добрых и добропорядочных женщин. К живой Луизе он чувствовал такую страсть, что уже не в силах был ее побороть. Он бросается к ее ногам и умоляет ее оставить все: отечество, семью и женский стыд, только бежать с ним, бежать, чтобы наслаждаться любовью. И уговорил все-таки, такова была необъяснимая сила какого-то магнетизма, исходящего от этого человека. Они бежали в Италию. Не знаем только, практиковал ли де Сад и на ее теле свой чудотворный бальзам, думаем, что нет, там в романтическую любовь перчик садизма не примешивался, но вот что жизнь он этой женщине испортил — это точно. Ведь она будет вынуждена, заклейменная позором, возвратиться во Францию и поступить в монастырь. Навсегда уйти и от светской жизни, и от неземной любви совершенно не предсказуемого человека. А его арестовывают, и уже надолго. И начиная с 1772 года де Сад больше будет в тюрьмах и темницах время проводить, чем на свободе. Целых двенадцать лет будет он сидеть в итальянской тюрьме, потом, убежав во Францию, будет попеременно то выходить из тюрьмы, то его снова будут заточать в Бастилию. Понемногу будет сходить с ума, вперемежку с литературным творчеством и открыванием новых совершенных лекарств, пока, наконец, одинокий, не умрет в 1815 году в сумасшедшем доме.

Насколько мы знаем, все шарлатаны, авантюристы, как их называли, занимались творческими открытиями, и бальзам де Сада — это только малая лепта, так, щепотка приправ в колдовской кухне этих «ученых». То Калиостро изготавливает какие-то чудодейственные снадобья по омолаживанию, выставляя свою восточную красавицу, пятидесятилетнюю жену, восемнадцатилетней девушкой, которая якобы каждый день выпивала стакан целебной воды «Калиостро» и, подобно тому живительному источнику из сказки, не только не старела, но даже молодела с каждым годом. Аристократы, конечно, полезли в шатер к Калиостро (его жена всех пациентов в восточном шатре принимала), получали пузырьки с целебным раствором и набивали карман жулика. Пока наша государыня Екатерина Великая не прекратила это: она дала иностранным «гастролерам» 20 000 рублей отпускного и приказала убираться вон из России и дурачить другую страну. Такой другой страной стала Германия, где Калиостро «выращивал» маленькие бриллианты, их величину маленького горошка преображая в дородный боб. Но пока эффект этого взращивания давал результаты, Калиостро успел набить свой карман этими самыми бриллиантами-горошинами, отданными ему как сырье доверчивыми немками, да и был таков.

Франсуаза Ментенон.