Великие любовницы

Ну тогда упорная, предприимчивая графиня Эссекс, которой уж совсем невмочь было с Робертом Карром законным браком сочетаться, идет к самой могущественной колдунье — отравительнице Мери Вуд (не хуже Локусты при Нероне профессией владела) и несет ей неимоверной цены бриллиантовый перстень и еще тысячу фунтов стерлингов наличными в новых банкнотах. Колдунья денежки старательно пересчитала, перстенек под свет внимательно рассмотрела, не фальшивый ли, и дала графине Эссекс отраву в порошке — в воде растворять и каждое утро в кофе муженьку подсыпать. Но что вы думаете, дорогой читатель, в самом деле сделала эта ведьма, получившая так много за свои труды? Она, наслышанная о многочисленных сожжениях на кострах ведьм с предварительными нечеловеческими пытками, дает графине безвредный порошок, от которого и коты не дохнут, а мухи и те с трудом. Графиня Эссекс старается вовсю, подсовывает мужу в кофе все больше и больше этого порошка, а того даже отрыжка не берет, которая нашего Распутина и то брала, когда его отравители выветрившимся мышьяком, принимаемым за цианистый калий, травили. Ну тогда графиня Эссекс, окончательно потеряв к черту веру во всех чернокнижников и ведьм на свете, засучив рукава принимается за работу сама. То есть не совсем сама, а с любовником на пару. И вот они, не церемонясь больше с жизнестойким муженьком, грубо и прозаически, но вполне гарантированно делают ему клизму из… сулемы. И муж благополучно ноги протянул. Уф, наконец-то! И как в хороших сказках кончается, сочетались законным браком Роберт Карр и графиня Эссекс. Король молодых самолично поздравил, замок Шерберн им подарил, и жили они… О нет, не как в сказке, долго и счастливо, а совсем немного. И такие тут неприятные делишки выявились, уму непостижимо! Будто этот самый Роберт Карр с графиней Эссекс не только мужа графини отравили, но даже наследника престола, Генриха, сына Якова I, и будто бы и на дочь его Елизавету покушались. Все это следственная комиссия установила при допросах ведьм, а особенно некоей Анны Тюрнер, которая про отравительные кухонные дела графини Эссекс много для нее неприятного комиссии под жестокими пытками поведала. Ну, всех, конечно, и чернокнижников, и ведьм, и новоиспеченных супругов, под замок. Ведьм и чернокнижников повесили, а Карров король приказал не трогать. А как же, приятные воспоминания прошлого тут большую роль в решении короля сыграли. И этот то ли слабоумный, то ли шутоватый король (некоторые историки считают, что то и другое вместе), прощаясь с Карром, которого в башню заточили на долгое поселение, прослезился, нежно его обнял и поцеловал и скорое освобождение супругам обещал. И что вы думаете, дорогой читатель! Когда все потихоньку утихло и людская молва и общественное мнение заглохло, как всегда в истории и современной жизни бывает, преступников освободили, куда-то в провинцию выслали, и доживали они свой век хотя и не в столице, но вполне в благоустроенных условиях.

А все благодаря большой любви короля к своим фаворитам. Но никого он так сильно не любил, как своего герцога Бэкингема. Того? Спросите вы, дорогой читатель, и мы вам затруднимся ответить. Вроде того, от А. Дюма и его «Трех мушкетеров», а вроде и не того. Ибо в реальной жизни этот самый Бэкингем, оголенный от романтической поволоки великого французского писателя, превратился в какую-то подозрительную спекулятивную личность подхалима, подлеца и прочего самого плохого. Двух королей, Якова I и его сына Карла I, обуздал так, что оба от «Стинни» без ума. Но если в отношения Бэкингема к отцу эротический элемент подмешан и тот ему такие вот письма писал: «Наплевать мне на мое супружество, на все, на все, только бы вновь иметь тебя в своих объятьях! О боже, дай мне это счастье, дай, дай», то в отношениях к сыну была просто неземная дружба без всякого «сексу». Но здорово, конечно, Стинни попортил кровь жене Карла I Генриетте Французской. Вечно короля против жены настраивал, хотя сам был свахой, и, не сумев отвоевать невесту для короля в Испании, с коей миссией туда был послан, с успехом осуществил это во Франции. Думал, конечно, «прибрать» к рукам эту самую Генриетту, а она строптивой оказалась, и тогда у них раздор. И очень часто король был на стороне своего любимца Стинни.

Красавец он, дорогой читатель, бесподобный. Дадим голос то ли историку, то ли писательнице Э. Энтони: «Самый красивый мужчина этого века и самый распутный из всех фаворитов, коих только знала Англия, а рядом маленькая невзрачная жена, которой сплошь и рядом пренебрегал ради английских красавиц. Глаза ярко-голубого цвета, одет в пурпурно-бархатный костюм, расшитый огромными жемчужинами, невероятных размеров бриллианты в шляпе и на эфесе шпаги. Свита из семисот человек»^[153].