Великие Моголы. Потомки Чингисхана и Тамерлана

Трудно придумать более унизительное доказательство нового статуса империи Моголов, чем короткое и дорого обошедшееся стране нашествие Надир-шаха, однако самым значительным симптомом действительной слабости было количество небольших независимых княжеств, вновь возникших на территории империи. Даже если они присягали на верность императору, чувствовали себя эти княжества независимыми и безнаказанными. Именно изобилие подобных княжеств помогло Ост-Индской компании в процессе распространения своей власти на всей территории субконтинента.

К XVIII столетию два прежних соперника Британии в Индии, Португалия и Голландия, были в значительной степени потеснены Францией. Именно с Францией Ост-Индская компания оказалась втянутой в продолжительные военные столкновения. Форты, построенные в течение XVII века в главных сеттльментах компании, в Бомбее, Мадрасе и Калькутте, были предназначены только для защиты торговли. Но во время войны в Европе за австрийское наследство, когда возникли трения между Британией и Францией, вспыхнула в 1746 году вражда между соседними торговыми портами обеих стран на восточном побережье Индии – британским Мадрасом и французским Пондишери, в котором даже в наши дни самый обыкновенный индийский нищий может обратиться к приезжему иностранцу за милостыней, пробормотав «ancien militaire» вместо «бакшиш».[60] Местная борьба продолжалась и после того, как в 1648 году закончилась война за австрийское наследство, чаще именуемая Тридцатилетней войной,[61] и в 1761 году англичане с помощью экономической блокады подчинили Пондишери себе.

Первое настоящее военное вмешательство компании в индийскую политику произошло в тот же период. Оно было случайным, но решающим. Бенгалия, как и многие другие части империи Моголов, представляла собой независимое княжество с наследственной властью, и в 1756 году его молодой правитель-наваб[62] Сирадж-уд-дауле выступил с большой армией в поход против Калькутты. Британский гарнизон скоро был разбит, и сто сорок пять мужчин и одна женщина заперты на ночь в военной тюрьме, именуемой в просторечии «Черной дырой», в форте Уильям. Помещение имело площадь в восемнадцать квадратных футов и два маленьких окна, был июнь месяц, самый жаркий в этом жарком климате. Когда утром отворили дверь, в живых оставались только двадцать три человека, в том числе и единственная узница-женщина.

Чтобы отомстить за это чудовищное преступление и вернуть Калькутту, Клайв отплыл из Мадраса на север. Его армия легко разгромила войско Сирадж-уд-дауле близ Пласси в июне 1757 года, и Клайв, таким образом получив контроль над всей Бенгалией, сам себя нарек именем Мир Джафар и воссел на трон наваба. Воспользовавшись благоприятными возможностями, он потребовал в порядке контрибуции крупные суммы от признательного наваба вместе с правами на примерно девятьсот квадратных миль земель вокруг Калькутты. В очень скором времени ряд сходных событий привел к контролю Британии над навабом Удха после битвы при Баксаре в 1767 году и к пожалованию британцам императором Моголов, войско которого также потерпело поражение в этой битве, права собирать государственные доходы со всей Бенгалии. Так появился и закрепился образец, в соответствии с которым британские власти возвели в следующем столетии на троны многочисленных княжеств Индии послушных им правителей в обмен на двойную выгоду от финансовых компенсаций и права решающего голоса в делах политических.

Великие Моголы были послушными марионетками в руках различных группировок в течение почти всего XVIII века, и мерой отсутствия у них личной власти может служить такое обстоятельство, что Шах Алам оставался на троне до конца своей жизни, хотя был ослеплен в 1788 году неким мятежником. Во времена подлинной власти Моголов лишить кого-то из царевичей зрения считалось самым верным способом, избегая прямого убийства, воспрепятствовать ему претендовать на трон. В 1803 году слепой император был формально взят под протекторат Британии. Ему оказывали почести как Великому Моголу, и официально именно он правил империей, но при нем находился британский резидент в Дели, наблюдавший за ведением дел. Соглашение действовало еще пятьдесят четыре года, пока в 1857 году последний император Моголов Бахадур-шах II, чья тонкая натура и талант поэта невольно сделали его личностью, знаменующей окончательный упадок великой династии, не был избран – вопреки собственному желанию – символическим вождем восстания сипаев,[63] которое англичане назвали Индийским восстанием.