Великие Моголы. Потомки Чингисхана и Тамерлана

17 февраля 1619 года Роу отплыл из Сурата на родину. По его собственному мнению, его пребывание в Индии оказалось неудачным. Ему пришлось отказаться от своей первоначальной цели – быть официальным представителем при Джахангире – и заниматься различными концессиями, связанными исключительно с портом Сурат, по указу, или фирману, Шах Джахана, но самым богатым плодом его путешествия был его дневник, дающий необычайно живое и подробное описание повседневной жизни при дворе Великого Могола. Для самого Роу, которому исполнилось тридцать пять лет в год его приезда в Индию и тридцать восемь – в год отъезда, это была лишь первая из дипломатических миссий, бросавших его то в Турцию, то в Швецию, то в другие страны Европы, где он успешно занимался мирными английскими торговыми сделками в Гамбурге, Регенсбурге и Вене.

У Роу оказалось слишком мало времени, чтобы определить истинное влияние Hyp Джахан. Он писал на родину принцу Карлу, будущему королю Карлу I Стюарту, что «любимая жена короля управляет им, вертит им в свое полное удовольствие», и сообщал главному директору Ост-Индской компании, что решение любого общественно важного дела целиком и полностью зависит от нее и что она «более недоступна, чем богиня или загадка языческого нечестия». Образ некой языческой богини, недоступной для человеческого взгляда, кажется вполне подходящим, так как Роу всего лишь видел однажды – и то случайно, – как эта дама проезжала в карете мимо на значительном отдалении. Но в дополнение к ее огромному личному влиянию на Джахангира, так сказать за кулисами открытой сцены, голос Hyp Джахан раздавался на самой сцене во время совещаний из уст ее брата Асаф-хана, который чаще других появляется на страницах дневника Роу, и из уст ее отца, итимад-уд-дауле, то есть первого министра. Однако в январе 1622 года итимад-уд-дауле скончался, и его смерть случилась как раз в то время, когда сильно охладились отношения между Hyp Джахан и двумя другими членами того, что можно было бы назвать на языке нашего времени ее хунтой, – Шах Джаханом и Асаф-ханом. Заметив, что ее особый протеже Шах Джахан твердо и определенно становится все более уверенным в своих правах, Hyp Джахан, видимо, осознает, что если столь сильная личность унаследует трон, то ей после смерти мужа уже не придется выступать в главной роли. Положение обострилось, когда Джахангир в 1629 году серьезно заболел и едва не умер; с этих пор состояние его здоровья, и без того ослабленное алкоголем, опиумом и астмой, ухудшилось настолько, что ему стало все труднее справляться с государственными делами. Поэтому Hyp Джахан отдала теперь свою поддержку младшему царевичу, Шахрияру, чье врожденное слабосилие, с ее точки зрения, усугублялось тем, что ему не хватало «породы» – он был всего лишь сыном наложницы-рабыни. В апреле 1621 года царевич женился на дочери Hyp Джахан от первого брака, Ладили Бегам, и свадьба была отпразднована в Агре невероятно торжественно и пышно. Это событие, совершившееся за девять месяцев до кончины итимад-уд-дауне, создало – точнее, сделало явственным – политический раскол в семье старика. Один из царевичей, Шахрияр, стал зятем Hyp Джахан. Другой, Шах Джахан, уже до этого был зятем ее брата Асаф-хана. Было ясно, что одна из внучек итимад-уд-дауле станет императрицей, но на то, кому быть императором, его дети смотрели по-разному.

После смерти итимад-уд-дауле Hyp Джахан взяла в свои руки строительство гробницы для него в Агре; строительство было закончено через шесть лет, в 1628 году. В отличие от гораздо большего по величине Тадж Махала, с которым эта гробница соперничает по красоте, ее привлекательность заключается не в совершенстве и гармонии внешних очертаний, но в очаровании декора. Мавзолей похож на прекрасную шкатулку, украшенную драгоценными камнями в инкрустации различных стилей, каждый из которых опережает технику прежних лет и возвещает о появлении еще больших грядущих открытий. Двум самым значительным новшествам – широкому использованию белого мрамора как материала и как составной части мозаичных декоративных мотивов – суждено было стать наиболее примечательными чертами величайшего периода могольской архитектуры. Даже плоская стена из песчаника со стороны обращенного к реке входа в мавзолей выложена теперь изящным орнаментом из белого мрамора, и это оживляет поверхность гораздо успешнее, нежели сложнейшие резные рельефы на стенах дворцовых зданий в Фатехпур Сикри или простой геометрический орнамент из белого мрамора в красном песчанике вокруг портала мечети в том же городе. Геометрические мозаичные узоры в камне, более разнообразных цветовых сочетаний, чем только красный с белым, были известны в Индии уже несколько десятилетий; работу такого рода можно увидеть в мечети Шер-шаха на Пурана Кила в Дели, построенной в 1540-х годах, или же на южных воротах сооруженной позже усыпальницы Акбара в Сикандре. Однако в мавзолее итимад-уд-дауле эта техника доведена до высшей степени совершенства и тонкости.