Великие Моголы

Наиболее сильное противодействие Байраму исходило из круга членов семьи Акбара и из гарема, где его возглавляла Махам Анга, умная и честолюбивая женщина, влияние которой зижделось на том, что она в свое время была главной кормилицей Акбара. Все свои честолюбивые помыслы она сосредоточила на сыне, Адхам-хане, который, будучи молочным братом Акбара, считался почти членом семьи. Храбрый в сражениях, Адхам был слишком порывист, жесток и ни в малой мере непригоден для того, чтобы занимать командный пост. Между тем мать и сын в марте 1560 года уговорили Акбара поехать в Дели без Байрама, который оставался в Агре, и легко убедили его подписать указ об освобождении Байрама от должности главного визиря — легко потому, что Акбар, уже семнадцатилетний, считал, что готов сам взять в руки бразды правления государством. Он предложил Байраму совершить паломничество в Мекку — могольский вариант остракизма — и посулил снабдить его деньгами, нужными для этого. Байрам настолько болезненно воспринял отставку, что даже не пожелал встретиться с Акбаром, но был слишком предан для того, чтобы принять предложение кое-кого из своих приспешников и выступить в поход на Дели с целью силой избавить Акбара от его новых советчиков. Он и в самом деле стал собираться в Мекку, но тут Акбар сделал глупость и послал войско с приказанием изгнать своего опекуна из страны. Это было слишком для Байрама, он вступил в сражение, но был взят в плен и доставлен к императору как мятежник. Но на этот раз победу одержал здравый смысл Акбара. Беседа была трогательной и сердечной; император оказал всяческое уважение человеку, который за прошедшие четыре года заложил прочные основы империи, и предложил ему продолжить путь в Мекку. К несчастью, случилось так, что 31 января 1561 года, когда Байрам осматривал Патан, древнюю столицу Гуджарата, совсем недалеко от порта Камбей, откуда обычно отплывали паломники, он был убит из мести неким афганцем, отец которого погиб в сражении с войском Байрама пять лет назад. Большая часть влияния, которым пользовался Байрам-хан, теперь перешла к Махам Анге, но она и ее сын вскоре обнаружили, что не могут долее употреблять власть в полном смысле слова. В феврале 1561 года Адхам-хану было приказано захватить Мальву, область, управляемую сластолюбцем по имени Баз Бахадур^{26}, как его прозвали в домашнем кругу за огромный гарем и музыкальные способности, — песни, сложенные им в честь самой любимой и красивой из его женщин Рампати, можно было услышать даже на базарах Хиндустана. Однако Баз Бахадур был куда менее силен как военачальник, чем как любовник, и когда стало ясно, что битва под стенами его столицы, города Сарангпур, против войска Адхам-хана явно проиграна, он попросту сбежал, бессердечно бросив свой гарем и вдобавок оставив приказ поубивать женщин — только бы они не попали в руки моголов. Впрочем, многим из них удалось скрываться достаточно долго, чтобы их захватили. Даже знаменитая Рампати, получив несколько ударов саблей от евнуха, оставленного ее охранять, все-таки выжила. Но когда Адхам-хан настоял на ее передаче ему и самолично явился к ней в дом, он обнаружил, что Рампати приняла яд.

Поведение Адхам-хана после победы при Сарангпуре было возмутительным как само по себе, так и по отношению к Акбару. Вместо того чтобы отправить пленных и добычу в Агру, он отправил туда всего несколько слонов, а остальное оставил себе. Всех пленников, за исключением молодых девушек из гарема, толпами согнали к Адхам-хану и его сподвижнику и помощнику в сражении Пир-Мухаммеду и безжалостно убили, в то время как оба военачальника обменивались шутками и насмешками. При этом присутствовал историк Бадавни, а его друг даже набрался мужества выразить протест, оставшийся без внимания. Истинным преступлением в глазах ортодоксального муллы Бадавни и, без сомнения, в глазах многих ему подобных было то, что многие из жертв оказались мусульманами: «сейиды^{27} и шейхи вышли к нему навстречу, держа в руках Кораны, но Пир-Мухаммед-хан приказал их всех убить и сжечь». В эти ранние времена правления Акбара подобная резня еще считалась нормой по отношению к индусам, как это было после поражения Хему при Панипате.

Когда известия из Мальвы дошли до Акбара, он показал, что теперь сам себе хозяин, способный действовать быстро и решительно. Он был настолько взбешен услышанным — кажется, правда, в большей степени потерей сокровищ и красивых женщин из гарема, чем ужасающими подробностями резни, — что, не обращаясь к своим советникам, выступил в Мальву с небольшим отрядом и достиг ее быстрее, чем посланные предостеречь сына чрезвычайные гонцы Махам Анги. Понятно, что Адхам-хан был не на шутку испуган внезапным появлением императора. После нескольких дней тревожной неуверенности и возвращения присвоенной добычи Адхам получил официальное прощение, но даже и теперь удержал при себе двух самых соблазнительных красоток. Когда Акбар узнал об этом, Махам Анга хладнокровно приказала умертвить женщин из страха, чтобы они не сболтнули лишнего о ее сыне.