Великие мужчины XX века

Хотя в одном из интервью, данных после покушения, Энди утверждал, что он «мертв и не чувствует себя живым», он по-прежнему жаждал славы и творчества. Самой знаменитой работой того времени стал расписанный языками пламени автомобиль: Энди считал, что красота гоночной машины должна проявляться в динамике. Уорхол расписал автомобиль лично, нанося краску пальцами: «Я пытался нарисовать, как выглядит скорость. Когда машина движется на большой скорости, все линии и цвета смазываются». Еще он выпускал романы – первый роман «А», состоявший из расшифровок записей телефонных разговоров на Фабрике, вышел в 1968 году, и даже основал собственный телеканал. Его ток-шоу называлось «Пятнадцать минут с Энди Уорхолом» – в названии звучала аллюзия на самую, пожалуй, знаменитую фразу Уорхола о пятнадцати минутах славы, на которые когда-нибудь каждый будет иметь право. Сам Энди в это время раздавал бесчисленное количество интервью, в каждом из которых он словно издевался над журналистами. «Интервьюер должен произносить те слова, которые он хочет от меня услышать, а я буду повторять за ним», – говорил Энди, а если было по-другому – нес такую фантастическую чушь, что журналисты бились в истерике.

Энди Уорхол, Теннесси Уильяме и Пол Моррисси (на заднем плане), 1963 г.

Больше всего на свете – кроме разве что смерти – Энди боялся оказаться «не в моде». Он преклонялся перед модой – эфемерным искусством, которое заменяло миллионам людей законы и принципы. Он говорил: «Я скорее куплю и повешу на стену модное платье, чем картину». Сам он тоже по мере сил работал для моды – разрабатывал модели туфель и шляпок, делал платья в любимой технике шелкографии и создавал рекламу для своих друзей-модельеров. Его лучшим другом много лет был знаменитый американский дизайнер Рой Хальстон – первый американец, получивший признание по обе стороны океана. В свое время он прославился шляпкой-таблеткой, которую Жаклин Кеннеди надела на инаугурацию своего мужа, а в конце семидесятых его называли «лучшим американским дизайнером всех времен». Иногда Уорхол выходил на дефиле Хальстона в качестве манекенщика – говорят, что пару раз он демонстрировал даже женскую одежду. Работал Энди и как фотомодель, подписав контракт сначала с агентством Zoli, а затем с Ford. Дружил Энди и с Дианой фон Фюрстенберг – модельершей, бывшей женой австрийского принца, тусовщицей и изобретательницей платья с запАхом. Впрочем, все это не мешало ему заявлять:

«Я обожаю униформу! Потому что если ты – пустое место, то и одежда не делает из тебя человека. Лучше всего носить одно и то же и знать, что в тебе любят тебя самого, а не то, что из тебя может сделать одежда».

В 1969 году Уорхол основал журнал Interview, поначалу пишущий о кино, где знаменитости беседовали со знаменитостями (а Трумен Капоте – сам с собой). По легенде, логотип – угловато-размашисто написанное название журнала – создала за Энди его мать, которая и раньше нередко выполняла вместо него шрифтовые работы. В конце семидесятых Interview стал писать о массовой культуре в ее самом буквальном понимании – кино, звезды, тусовки, мода и сплетни. Основную пищу для колонок светской жизни давала знаменитая «Студия 54» – самый известный в истории ночной клуб, полный радости, секса, кокаина и знаменитостей. Энди Уорхол был там постоянным гостем и одним из самых преданных поклонников: он говорил, что «Студия» – место до того важное, что «если бы в Нью-Йорке случилось землетрясение, то непременно там». О том, что там происходило, восхищенные посетители складывали легенды: красавцы-бармены в одних носках и горы кокаина, секс-разгул прямо на танц-поле и вечеринки в декорациях от самых известных дизайнеров, обнаженная Бьянка Джаггер верхом на белой лошади и сам Энди, которого засунули головой в мусорное ведро – полное стодолларовых банкнот. В заведение пускали не всех – однажды туда не пустили даже Шер! – но там бывали самые известные люди мира: от Лиз Тейлор и Джека Николсона до иранской шахини Сорейи, Имельды Маркое и Джекки Кеннеди. «Студию» закрыли в конце 1979 года, и вместе с нею закончилась сверкающая эпоха 70-х.

В конце жизни Энди уже не хотел славы – он хотел бессмертия, и панически избегал всего, что может напоминать о смерти. Энди писал: «Я не верю в нее, потому что, когда она наступает, человека уже здесь нет.

Энди Уорхол. Детройт, 1985 г.