Великие мысли великих людей. XIX–XX век

Женщине, не умеющей прощать, не следует иметь с мужчиной более близких отношений, чем шапочное знакомство.

ХЭЗЛИТТ

УИЛЬЯМ ХЭЗЛИТТ (1778–1830) — АНГЛИЙСКИЙ КРИТИК И ФИЛОСОФ.

Здоровый желудок не принимает дурную пищу, здоровый ум — дурные взгляды.

Истинное остроумие свойственно простым людям, а не образованным.

Некоторые дают обещания ради удовольствия их нарушить.

Счастье — по крайней мере однажды — стучится в каждую дверь. Излюбленная мысль — богатство на всю жизнь.

Предрассудок — дитя невежества.

Мы говорим мало, если не говорим о себе.

Лишь тот заслуживает памятника, кто в нем не нуждается.

Тот, кто боится нажить врагов, никогда не заведет истинных друзей.

Ни один по-настоящему великий человек никогда не считал себя великим.

В хороших делах мы раскаиваемся ничуть не реже, чем в дурных.

Откровенная неприязнь всегда подозрительна и выдает тайное родство душ.

Мы любим друзей за их недостатки. Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем Толпа.

Человек — единственное животное на свете, способное смеяться и рыдать, ибо из всех живых существ только человеку дано видеть разницу между тем, что есть, и тем, что могло бы быть.

Никогда не жалейте людей, с которыми поступили дурно. Они лишь ждут удобного случая так же дурно поступить с вами.

В зависти среди прочего заложена и любовь к справедливости.

Наше самолюбие протиснется в любую щель.

Нельзя считать идею пошлой только потому, что она общепринята.

Удочка — это палка с крючком на одном конце и дураком на другом.

Толпа, ведомая вождем, его же и ненавидит. Мир хорош хотя бы тем, что он — отличная тема для размышлений.

Если хочешь доставить удовольствие, научись его получать.

Даже в пороке есть свое разделение труда. Одни предаются размышлениям, другие действуют.

Те, кто громче всего жалуются на несправедливое обращение, первыми же его провоцируют.

Ведущий войну с другими не заключил мира с самим собой.

Перестав быть спорной, мысль перестает быть интересной.

Если человек в состоянии существовать без пугала, значит, он по-настоящему благовоспитан и умен.

Слова — это то единственное, что остается на века.

Всем нам свойственно низкопоклонство.

Стремление к власти так же присуще человеку, как и преклонение перед властью над собой. Первое свойство делает из нас тиранов, второе — рабов.

Если бы человечество стремилось к справедливости, оно бы давно ее добилось.

Те, кто любит бороться за правое дело, правдой, как правило, не злоупотребляют.

Чем больше человек пишет, тем больше он может написать.

Молчание — особое искусство беседы.

Любовь к свободе — это любовь к людям, любовь к власти — это себялюбие.

Мы обладаем в душе ровно столькими достоинствами, сколько можем видеть в других людях.

Благоденствие — это великий учитель, но несчастье — учитель величайший. Богатство изнеживает разум, лишения укрепляют его.

ЦВЕЙГ

СТЕФАН ЦВЕЙГ (1881–1942) — АВСТРИЙСКИЙ ПИСАТЕЛЬ. БЛЕСТЯЩИЙ МАСТЕР ХУДОЖЕСТВЕННОЙ БИОГРАФИИ. ЛУЧШИЕ ЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ ПРОНИКНУТЫ, ПО СЛОВАМ ГОРЬКОГО, «ИЗУМИТЕЛЬНЫМ МИЛОСЕРДИЕМ К ЧЕЛОВЕКУ».

Ни один врач не знает лучше лекарства для усталого тела и души, как надежда.

Когда между собакой и кошкой возникает дружба, то это не иначе, как союз против повара.

Лишь удар, отбрасывающий назад, придает человеку всю его наступательную силу.

Великое отчаяние всегда порождает великую силу.

Лишь сумма преодоленных препятствий является действительно правильным мерилом подвига и человека, совершившего этот подвиг.

Страсть способна на многое. Она может пробудить в человеке небывалую сверхчеловеческую энергию. Она может своим неослабным давлением выжать даже из самой уравновешенной души титанические силы.

Творческая личность подчиняется иному, более высокому закону, чем закон простого долга. Для того, кто призван совершить великое деяние, осуществить открытие или подвиг, двигающий вперед все человечество, для того подлинной родиной является уже не его отечество, а его деяние. Он ощущает себя ответственным в конечном счете только перед одной инстанцией — перед той задачей, которую ему предназначено решить, и он скорее позволит себе презреть государственные и временные интересы, чем то внутреннее обязательство, которое возложили на него его особая судьба, особое дарование.

Духовное значение подвига никогда не определяется его практической полезностью. Лишь тот обогащает человечество, кто помогает ему познать себя, кто углубляет его творческое самосознание.

Могущественные силы, разрушающие города и уничтожающие государства, остаются все же беспомощными против одного человека, если у него достаточно воли и душевной неустрашимости, чтобы остаться свободным, ибо те, кто вообразили себя победителями над миллионами, не могли подчинить себе одного — свободную совесть.

Гений человека всегда одновременно и его рок.

На человека, которого довели до того, что он даже не боится быть смешным, столь же мало можно положиться, как и на преступника.