Великие неудачники. Все напасти и промахи кумиров

• Величайшая неудача – на редкость сумбурный и безумный период ее правления.

Характер правительницы был таков, что фрейлины и слуги дрожали от страха при каждом случае проявления ее неудовольствия. Цыси не зря говорила: «Кто хоть раз испортит мне настроение, тому я его испорчу на всю жизнь». Мстительность ее не знала границ, как и страх перед покушением. К императорской постели была проведена слуховая труба, позволявшая слушать любой звук более чем на 100 шагов.

Система многоступенчатого контроля и слежки, во главе которой стояла сама вдовствующая императрица, охватывала весь дворец. За молодыми служанками наблюдали старые. За старыми – евнухи. За ними в свою очередь фрейлины и т. д. Сами фрейлины могли попасть в свои покои, только пройдя мимо веранды Цыси.

Правительница Цинской империи была очень высокого мнения о собственных способностях и заслугах. И это несмотря на свой гневный и развратный нрав. Количество ее любовников не поддается счету. Цыси была безоговорочно уверена, что является самой умной из женщин, когда-либо живших на свете. Услужливые сановники называли ее Почтенным Буддой.

Цыси также считала себя высшим авторитетом во всех искусствах и науках, включая медицину. Когда государыня заболевала, придворные эскулапы писали рецепты лекарств на отдельных листках и коленопреклоненно подавали ей. Она же сама выбирала из них «наилучшие».

Императрица обожала льстивые разговоры о ее красоте и человеческом обаянии. Придворные хитрецы таким образом делали головокружительную карьеру.

Правда, нужно заметить, государыня действительно казалась моложе своих лет. В пятьдесят ей нельзя было дать и тридцати, а в семьдесят она выглядела сорокалетней.

Главным источниками состояния Цыси являлись подарки вороватых чиновников – министров, губернаторов… Только начальник Шанхайской области посылал ей каждый год по 100 тысяч лянов (огромные деньги в пересчете на нынешние!) на «пудру и румяна». Императрице дарили расшитые ткани, каллиграфические надписи, огромные картины, заграничные безделушки. Более же всего Цыси почему-то ценила часы и люстры. Поднесенные ей однажды четыре мешка крупного жемчуга нисколько не поразили ее воображение. Драгоценностей у нее и так – горы.

Несмотря на бессчетные богатства, государыня, по свидетельству летописцев, в еде была на редкость сдержанна. Хотя ее ежедневное меню состояло из сотни блюд, она выбирала лишь рыбу, утку и цыпленка. Еще каждый день для сохранения молодости Цыси выпивала литровую кружку женского молока.

Для души императрица любила каллиграфически выводить иероглифы и рисовать. Европейского искусства не признавала и имела о нем представления дикие. Так, Цыси не ведала, что европейские танцы происходят под музыку. Считала, будто они представляют из себя бессмысленные и зверообразные прыжки мужчин и женщин. Правда, в конце жизни, оценив силу некитайской цивилизации, она стала интересоваться ее новинками и однажды даже попробовала кататься на трехколесном велосипеде.

Вопреки сказочному богатству и ничем не ограниченной власти, Цыси постоянно жаловалась на одиночество и тоску.

И для таких жалоб имелись серьезные основания.

Цыси опрометчиво была уверена, что китайское мироустройство – высшее проявление горнего духа. А страну окружают лишь дикие и злобные варвары.

Поначалу ничто не опровергало этого архаичного и даже безумного взгляда. Именно в эпоху Цыси богатство цинского двора более всего поражало чужестранцев. Они с упоением описывали тысячи парадных платьев вдовствующей императрицы, изысканные блюда придворных пиршеств, одежду, утварь, усыпанные бриллиантами. Еще бы! Государыню обслуживали полторы тысячи горничных, портных, ювелиров, сапожников, парикмахеров…

Единственное, что, по мнению Цыси, надобно было стране для полного благоденствия, а двору для еще большего процветания – это неукоснительная верность традициям, строжайший порядок, спокойствие и неусыпный контроль за народом многомиллионной армии чиновников.

Цыси как-то под настроение попыталась даже покончить со страшной административной заразой – системой взяточничества среди чиновников. Выстроила блистательную вертикаль власти (привет России XXI века!), расставив преданных ей людей на ключевые посты, да все оказалось тщетным. Коррупция, продажность на всей вертикали стали еще чудовищней и непредсказуемей. Народ же все видел и молчал. Слишком беспощадно подавлялись бунты.

Все изменила японско-китайская война 1894–1895 годов. Именно она обнаружила всю хрупкость закостенелой государственной модели.

Война была с позором проиграна. И по условиям мирного договора иностранцы получили право строить свои фабрики и заводы в Поднебесной.