Великие открытия. Колумб. Васко да Гама. Магеллан.

«Нинья» поднималась к Лиссабону по тихому эстуарию Тахо, а адмирал тем временем готовил к отправке письма королевским казначеям Сантанхелю и Санчесу. Письма, ушедшие в Испанию, были лаконичны и выразительны. «На тридцать третий день после отплытия от Канарского архипелага я достиг Индийского моря. Там я нашел много островов, населенных людьми, которым нет числа… Если подытожить преимущества и выгоды от нашего путешествия и быстрого возвращения, то я обещаю дать нашим властителям, от которых потребуется незначительная помощь, столько золота, сколько им нужно, столько пряностей, хлопка, мастики — а ее нашли лишь на Хиосе, — столько дерева алоэ, столько рабов для морской службы, сколько захотят Их Высочества (так титуловали испанских правителей в XV в. — B.C.)… Возрадуемся за нашу веру и за земные дары, которые поделят Испания и весь христианский мир».[34]

Письма Сантанхелю и Санчесу служили, прежде всего, знаком благодарности адмирала тем, кто ему помогал снарядить экспедицию. Думал ли Колумб, что письма вскоре будут опубликованы? Этого нельзя исключить. Ему, человеку, занимавшемуся одно время торговлей книгами, был известен спрос на подобную литературу, да и католическим королям такая публикация могла быть желательна. Письма Колумба, переведенные на несколько языков, в том числе латынь, были отпечатаны в Барселоне в апреле 1493 г. в виде брошюр и разошлись по Европе. Уже 3 мая Колумба цитировала одна из папских булл.

Оказавшись на лиссабонском рейде, Колумб отправил на имя португальского короля Жуана II послание, где выразил надежду, что не будет возражений против пребывания испанской каравеллы в устье Тахо. Ответа в течение нескольких дней не было, зато сосед по рейду, крупный португальский корабль, был приведен в боевую готовность, а его капитан передал на «Нинью», что Колумбу надлежит лично явиться к португальским властям. В ходе переговоров адмирал заявил, что со своего корабля не сойдет, но готов предъявить документы — королевские грамоты, — свидетельствующие об ответственности возложенных на него поручений. Грамоты Фердинанда и Изабеллы произвели необходимое впечатление, адмирала оставили в покое. Через день началось паломничество лиссабонцев к «Нинье»: всем хотелось посмотреть на Колумба и, конечно, на индейцев.

На пятый день пребывания в Лиссабоне адмирал получил приглашение посетить Жуана II в его загородной резиденции. Любезный прием, оказанный Колумбу, не помешал Жуану заявить, что земли, открытые за океаном, принадлежат Португалии по Алькасовасскому соглашению 1479 г. Колумб отвечал, что соглашения не видел, что о целях его путешествия было объявлено во всех портах Андалусии: экспедиция направлялась за океан в восточные страны, минуя португальские владения. Колумб ночевал в королевской резиденции и наутро имел вторичную беседу с Жуаном, который его расспрашивал о заморских открытиях. Нанеся визит королеве, адмирал вернулся на «Нинью» и через день покинул Лиссабон. 15 марта 1493 г. «Нинья» прибыла на родину, в Палое, завершив путешествие, длившееся пять с половиной месяцев.

Конечно, Колумб знал об Алькасовасском соглашении. В судовом журнале, как уже было сказано, его открытия были привязаны к широте о. Иерро, вне сферы португальского влияния, простиравшегося далее на юг. Но Колумб, по-видимому, знал и то, что Жуан II строил свою политику на примирении с Фердинандом и Изабеллой, на возможности выгоды от династической связи с испанским двором. Прибытие Колумба в Португалию вопреки его желанию стало испытанием для Жуана. Он заявил Колумбу своего рода протест, за которым не последовало никаких действий. Фердинанд и Изабелла могли теперь считать, что стоят на верном пути, что захваты в Новом Свете не вызовут серьезного отпора со стороны Лиссабона.

Благоприятная для Испании обстановка очень скоро позволила закрепить захваты в Новом Свете папскими буллами. Сделать это было тем легче, что в 1492 г. папой стал испанец Р. Борджа, принявший имя Александра VI. От Рима Португалия была далеко, а Арагон, владевший частью итальянской территории, был намного ближе. Издание булл, наделявших Испанию колониями, можно было истолковать как благочестивый жест в пользу верных церкви католических королей. К тому же, если бы это было выгодно, для Александра VI не составило бы труда изменить свою позицию. Он пришел к власти с помощью подкупа, а в борьбе с политическими противниками не брезговал ядом и кинжалом. По словам Н. Макиавелли, «во всем свете не было человека, который бы так клятвенно уверял, так убедительно обещал и так мало заботился об исполнении своих обещаний».

Две буллы, принятые 3 и 4 мая 1493 г., установили новые сферы влияния Испании и Португалии в Атлантическом океане. Вопреки Алькасовасскому соглашению границей стала линия, проходящая в 100 лигах, т. е. приблизительно в 400 милях к западу от островов Зеленого Мыса.