Великие посвященные.Очерк эзотеризма религий

Там он поучал своих учеников относительно тайн земли и Великого Существа. Ученики его понесли в Египет и до самой Окситант священный огонь, символ божественного единства вещей, и рога Овна, эмблему арийской религии. Эти рога сделались знаками посвящения, а затем и священнической и царственной власти.{15} Издали Рама продолжал следить за своими народами и за возлюбленной белой расой. В последние годы своей жизни он был занят устройством календаря для Арийцев.

Ему мы обязаны знаками зодиака. Это было завещанием патриарха посвященных. Странная книга, написанная звездами, сверкающими иероглифами на небесном своде, бездонном и безграничном, была оставлена Древнейшим из нашей расы. Устанавливая двенадцать знаков зодиака. Рама придал им тройной смысл. Первый относился к влиянию солнца на двенадцать месяцев года; второй передавал символически его собственную историю; третий указывал на оккультные средства, которыми он пользовался, когда достигал своей цели. Вот почему эти знаки, читаемые в обратном порядке, сделались позднее тайными эмблемами постепенного посвящения.{16} Он сделал распоряжение своим ученикам, чтобы они скрыли его смерть и продолжали дело его жизни, распространяя свое братство. В течение многих веков верили, что Рама, в тиаре с рогами овна, продолжал жить на своей святой горе. В ведические времена Великий Предок превратился в Яму, судью мертвых, в индусского Гермеса.

Глава V. Ведическая Религия

Благодаря своему организаторскому гению, великий основатель арийских культур создал в центре Азии в Иране народ, общество, вихрь бытия, который должен был светить миру во всех смыслах. Колонии первобытных Арийцев распространились в Азии и в Европе, принося с собой свои нравы, свои культы и своих богов. Из всех этих колоний ветвь индусских Арийцев приближается больше всего к первобытным Арийцам.

Священные индусские книги Веды имеют для нас тройную цену. Прежде всего, они приводят нас к очагу античной арийской религии блистающими лучами которой являются ведические гимны. Затем, они дают нам ключ к Индии. И наконец, они дают нам первую кристаллизацию основных идей эзотерической доктрины и вместе с тем, всех арийских религий.{17}

Сделаем краткий обзор содержания и ядра ведической религии.

Ничего не может быть проще и величавее этой религии, в которой глубокой натурализм сливается с трансцедентной духовностью. Перед рассветом, глава семьи становится перед алтарем, воздвигнутым из земли, на котором горит огонь, зажженный посредством двух кусков сухого дерева. В этой деятельности, глава семьи в одно и то же время и Отец, и Священнослужитель, и Царь жертвоприношения. В то время — говорит ведический поэт, — когда заря восходит, подобно выкупавшейся и облекшейся в белоснежную одежду женщине, глава семьи произносит молитву, обращаясь к Уше (заре), к Савитри (солнцу) и к Асурам (духам жизни). Мать и сыновья льют в это время приготовленную из растения асклепия жидкость (сома) в огонь Агни, и поднимающееся пламя несет к невидимым Божествам очищенную молитву, слетающую с уст патриарха и главы семьи.

Настроение ведического поэта одинаково чуждо и эллинской чувственности (я говорю о народном греческом культе, а не об учении греческих посвященных), которая наделяет космические божества красивым человеческим телом, и еврейскому монотеизму, который молится Вездесущему, бесформенному, Предвечному.

Для ведического поэта природа — прозрачное покрывало, за которым живут неисповедимые Силы Божества. К этим Силам он обращается с молитвой; он олицетворяет их, но не забывает, что это не более как метафоры. Для него Савитри не столько солнце, сколько Вивасват — творческая сила жизни, одухотворящая солнечную систему. Индра, божественный воин, который в своей золотой колеснице проезжает по небу, извергая гром и молнию, олицетворяет могущество солнца в атмосферической жизни, "в великой прозрачности воздушных пространств".

Когда они обращаются к Варуне (Уран Греков), Богу бесконечного, всеобъемлющего, лучезарного неба, ведические поэты поднимаются еще выше. Если Индра символизирует творческую и воинствующую жизнь небес, то Варуна изображает неизменное величие Божества. Ни что не может сравниться с великолепием его описания в гимнах Вед. Солнце — Его око, небо — Его одежда, гроза — Его дыхание. На незыблемых основах построил Он небо и землю и содержит их врозь. Он все создал и все сохраняет. Ничто не может выразить неисповедимое творчество Варуны; никто не может проникнуть в Него, но Он, всеведущий, видит все, что есть и что будет. С вершин небес, где Он обитает в своем стовратом дворце, Он различает полет птиц в воздухе и следы кораблей на волнах. Оттуда, с высоты своего золотого престола, он созерцает человеческие дела. Он поддерживает порядок в мире и в обществе; он карает виновного, он изливает свое милосердие на кающегося грешника. Крик истерзанной совести обращается к Нему; перед Его лицом грешник складывает бремя своих грехов.