Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории

«ПОСЛАНИЕ. Адресовано Мадемуазель Ле Норманд, адресат – Его Величество Император Александр.

Его Императорское Величество, ознакомившись с письмом, которое Вы Ему адресовали, поручил мне выразить Вам, мадемуазель, Его благодарность за произведение, присланное Вами. Он принимает с радостью посвящение на книге Исторических мемуаров об Императрице Жозефине и дарит Вам кольцо, украшенное бриллиантами на память. Выполняя Его поручение, спешу поблагодарить Вас за экземпляр Ваших произведений и отдать Вам дань уважения».

Ну а в 1818 году Ленорман пригласили на императорский прием. На нем она и была представлена самому Александру I. И надо сказать, что император заметил подаренное кольцо у нее на пальце, что его весьма порадовало. Александр, славившийся радушным обращением с простыми людьми, сам подошел и заговорил с предсказательницей. «Каким вы видите меня, мадемуазель?» – спросил он, намекая на ее талант прорицательницы будущего. Но Ленорман отвела глаза: «Ваше будущее не дано никому увидеть. Оно загадочно, ибо вами руководят силы Наивысшие». Император улыбнулся: «Неужели вам не под силу разгадать эту загадку?» Ленорман тоже улыбнулась, но вымученно: «Никому это не будет под силу».

Надо признать, что и тут французская Кассандра оказалась права. Смерть Александра I в Таганроге в ночь на 19 ноября 1825 года оказалась внезапной и породила множество слухов. Еще больше слухов породило появление неизвестно откуда в далекой Сибири старца Федора Кузьмича, в котором многие, видевшие императора Александра, его и признавали. Выходит, в Таганроге он не умер, а всего лишь тайно покинул трон, уйдя замаливать грехи: ведь это при его молчаливом согласии когда-то заговорщики убили его отца, императора Павла I. Однако то, что Александр и старец Федор – одно и то же лицо, не удалось ни доказать, ни опровергнуть даже в ХХ веке. Как и предсказала Ленорман, загадка осталась на века.

«Я не хочу вам ничего сказать!»

Интересно, что Ленорман не любила озвучивать плохие пророчества. Как все великие прорицатели, они считала, что судьба все же не однолинейна и в ней может случиться развилка, если человек пойдет по созидательному пути, тогда и разрушительного результата не будет. А вот если предречь нечто плохое, то весть может подействовать на людей как внушение. Ну а от внушения до исполнения пророчества – один миг. О силе внушения Ленорман рассказал швейцарский врач, ученый и естествоиспытатель Франц Месмер, приехавший в Париж. Месмер занимался гипнозом, тогда еще абсолютно неразработанным направлением в области психологии и медицины. Именно он и объяснил гадалке, сколь важно воздействие на человеческое подсознание (правда, тогда такого термина не существовало, говорили – на внутренние чувства).

Впрочем, и сама Ленорман понимала, что, обладая большим психическим воздействием на клиентов, вполне может им что-то внушить. Поэтому простым людям она старалась говорить как можно меньше плохого и больше хорошего. А если не могла найти ничего положительного, старалась вообще прервать сеанс.

Не она первая поступала так даже с самыми влиятельными клиентами. Сохранилось, например, предание, что Екатерина Медичи уговаривала, а потом и приказала своему личному предсказателю Мишелю Нострадамусу открыть ей, о ком он написал следующее в 49-м катрене IX центурии своих предсказаний:

Сенат Лондона потребует умертвить законного короля.

Строка жуткая, верно? К тому же безо всяких поэтических символов, коими так славились пророчества Нострадамуса. Вот и хотелось королеве Медичи знать наверняка. Но предсказатель смолчал. Не поддался даже на угрозы, отрезав: «Я не хочу об этом говорить!» Только подсказал: «Все дело в датах, моя королева. А это будет не скоро». Екатерина на этом и успокоилась. Не скоро – и хорошо.

Сергей Муравьев-Апостол

Но все сбылось дословно в 1649 году. Короля Англии Карла I казнили по приговору английского парламента. Законный король был обезглавлен как «тиран, изменник, убийца и враг государства». И случилось это в году, который совпал с номером самого катрена Нострадамуса – 49. Говорил же он, что все дело в датах.