Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории

Вернувшись на борт «Пенсильвании», Сэм не стал рассказывать о брату о своем жутком сне. Да и не до того стало. Сэм начал яростно конфликтовать с командой, с одним из матросов вообще подрался – словом, его списали с корабля, проще говоря, выгнали вон. Но неунывающий юноша тут же устроился на другой корабль, приписанный к порту Орлеана. И вот, уже выйдя в новое плавание, Клеменс узнал о гибели «Пенсильвании». На пароходе взорвались котлы, 150 человек пассажиров и команды погибли или пропали без вести. Генри Клеменс оказался в числе погибших, и тело его прислали сестре. Известие было настолько ужасающим, что бедняга Сэм сам грохнулся в обморок и два дня пролежал без движения. Очнувшись, он поехал к сестре. Войдя в ее гостиную, Клеменс увидел, что на двух стульях стоит железный ящик – кошмар из его сна. В ящике лежит его мертвый брат Генри, а на груди его букет из роз – все белые, а одна алая.

Но самое поразительное Марк Твен предсказал самому себе. В начале 1910 года общество было взбудоражено появлением на небе легендарной кометы Галлея. Она уже не раз посещала Землю, порождая легенды и слухи. Так вот, Марк Твен, к тому времени известный не только в Америке, но и в Европе, сказал друзьям: «Я пришел в этот мир с кометой Галлея и уйду вместе с ней». Действительно, комета появилась над Землей в год рождения писателя – в 1835-м. И когда в 1910 году небесная гостья, вновь посетив Землю, ушла в космос, за ней ушел и великий американец. Сначала она привела его, потом забрала с собой…

Цыганское гадание для репортера «Таймс»

Этого человека любили и ненавидели – страстно и яростно, называя то «спасителем нации», то «гадостным сплетником». Его боялись сильные мира сего. «Железный» канцлер Германии Бисмарк в ярости заявлял, что, войдя в самый секретный кабинет, первым делом смотрит под стол – не спрятался ли там проклятый репортеришка?! А «проклятый» носился по Европе, хитрил, интриговал и обманывал – и все ради того, чтобы добыть для своей газеты «Таймс» самые последние новости и сенсационные материалы.

В один из майских вечеров 1873 года роскошная карета подкатила к большому особняку в фешенебельном пригороде Парижа Сен-Клу. Именно здесь обосновалась звезда нынешнего сезона – княгиня Кральт. Высший свет шептался, что красавица хоть и явилась из немецкой провинции, однако стремится во всем походить на парижан. Она даже стала именоваться мадам Кральта – с ударением на последний слог. Главным же козырем, вызывавшим симпатии к «мадам княгине», оказались баснословные суммы, которые та тратила щедрой рукой. Обеды и ужины на сотню персон стали в ее особняке обычным делом. Но сегодня она давала «обед тет-а-тет» и ожидала одного-единственного гостя.

Карета остановилась у парадного подъезда. Лакей в темно-синей ливрее распахнул дверцу и отступил назад. Из каретного чрева показался гость с ухоженной гривой волос и внушительными бакенбардами. Лихо закинув на плечо полу роскошного бархатного плаща, он легко спрыгнул на землю. И тут брови лакея удивленно поползли вверх. Приезжий еле доходил ему до плеча!

Наверное, гость заметил лакейскую брезгливость, потому что гордо вскинул голову. Подумаешь, еще один дурень счел его карликом. Глупости! Карлик – это когда рост ниже метра. А в нем, Анри Жорже Стефане де Бловице, – метр и 43 сантиметра. Конечно, не Гулливер, но и не лилипут. Зато всю свою жизнь он создал сам. Хотя полвека назад родился в нищей семье в городке Бловиц в Богемии. Тогда его звали Генрих Георг Стефан Оппер. Но, попав во Францию, пришлось перекроить имя на новый лад, а в качестве фамилии взять название родного городка.

Надо признать, до Франции путь был долог. Еще мальчишкой он сбежал из дома, странствовал по Европе, ухитрился даже получить начатки филологического образования, что и помогло ему устроиться в Марселе в небольшой лицей.

Впрочем, теперь все это позади. Ныне Бловиц – лучший репортер газеты «Таймс», а вернее, ее парижского филиала. И все представители высшего света приглашают его на обеды и суаре. Как, например, красавица мадам Кральта. Впрочем, хитрый репортерский нюх тут же подсказал Бловицу, что с дамочкой надо держать ухо востро. Недаром же она завела речь о том, что известно Бловицу о планах премьер-министра Франции Тьера. Бловиц ведь дружен с ним…

«Может, я глупа, но меня возбуждают разговоры о политике, – журчала мадам. – К тому же я знаю, что Тьер решил начать перевооружение Франции». Бловиц ахнул про себя: вот оно – мадам интересуют секретные сведения. Недаром она прибыла из Берлина – у Франции с Германией вечный конфликт. А красавица уже устроилась на диванчике в заманчивой позе. Бловиц смотрел на откровенно заигрывающую с ним мадам, отражающуюся в зеркале, и вдруг заметил, что пламя свечи в канделябре перед стеклом отклонилось и замерцало, словно от сквозняка. Но никакого сквозняка не ощущалось. Напрягшись от неожиданной догадки, Бловиц выхватил из рук красавицы веер из тончайших павлиньих перьев и поднес его к зеркалу. Перья заколыхались, как и пламя свечей.