Великие пророчества. 100 предсказаний, изменивших ход истории

Дождавшись, когда концерт окончится и сестра со своими придворными выйдет в сад, увалень выбрался из своего убежища и подошел к ширме напротив. Легонько отодвинул павлинью загородку и ахнул – прямо на него рухнул ворох разноцветного атласа и бархата. Оказывается, за ширмой сидела девушка-швея. Заваленная шитьем, она не могла встать, увидев дофина, и только вскрикнула, торопливо вынимая изо рта булавки, которыми скалывала будущие платья. Глаза у девицы были заплаканные от грустных песен, и потому Луи сказал тихо и ласково: «Как приятно, когда кто-то столь ценит музыку, мадемуазель!» Девица снова всхлипнула – теперь еще сильнее. Луи прошептал еще с большей нежностью: «Не стоит плакать от музыки, ею стоит восхищаться!» И тогда девушка прошептала: «Я плачу не из-за музыки, ваше высочество, а из-за своей загубленной жизни!..» Луи удивился: неужели в этом дворце вечной радости и нескончаемых праздников кто-то несчастен, как и он? Тогда это явно близкая душа. «Бросайте свое шитье! – неожиданно для самого себя проговорил принц. – Пойдемте погуляем!»

Девушка, высвободившись наконец из вороха атласа и бархата, встала и шагнула к Луи. Сердце дофина екнуло – девица оказалась низка ростом и довольно толста. А первый ее шаг обнаружил, что она к тому же и кривобока. Боже! Да она была уродлива до безобразия…

Луи инстинктивно отшатнулся и тут же поймал отчаянный взгляд. Девушка и сама знала, что безобразна, и понимала, почему дофин так на нее среагировал. Наверное, такое случалось с ней частенько. Бедняжка!.. Разве она виновата в том, что некрасива и толста? За спиной Луи тоже частенько шептались о том, что он позорит королевскую семью своей внешностью.

Дофин вздохнул поглубже и галантно подал толстухе руку: «Пойдемте развеемся!» И они пошли.

Вскоре уже весь двор судачил о неожиданном увлечении наследника престола. И кем?! Младшей фрейлиной, взятой во дворец из жалости к многодетному семейству ее отца. Бретонский барон де Шуэн некогда оказал услугу покойному королю Людовику XIII, потому его шестнадцатая дочь и оказалась при дворе. Словно в насмешку бедняжка получила при крещении имя Эмили Жоли, то есть «миленькая и хорошенькая». Жестокий двор, потешаясь, перекрестил красотку необъятных размеров в Шуэншу, что напоминало ее фамилию и, кроме того, на парижском арго значило «безобразная вонючка». Чтобы не шокировать окружение видом своей новой фрейлины, принцесса де Конти приказала ей не высовываться из-за ширм и загрузила работой, благо 19-летняя девица умела отлично шить.

И вот свершилось невероятное – сам наследник престола начал оказывать несомненные знаки внимания этому всеми презираемому созданию. Вместе они слушали музыку, часами сидели в каком-либо уголке и… молчали. Правда, уже вскоре придворные с удивлением обнаружили, что молчун Луи что-то говорит своей странноватой пассии, а та в ответ улыбается. А однажды на глазах у всех дофин рассказал анекдот, Шуэнша засмеялась, и Луи от избытка чувств ткнул ее прямо в необъятный бюст. При этом оба покраснели, как огромные вареные раки. Это было уже слишком.

На следующий же день Людовик XIV вызвал сына на приватный разговор.

«Мой дорогой сын! – с чувством произнес король. – Мне, конечно, мало пристало проповедовать вам то нравственное евангелие, которому я сам следовал плохо. Но мой дурной пример должен послужить вам уроком в любовных делах. Я никогда не компрометировал некрасивых девиц, ведь отказать вам они не могут, а добродетель – это все, что у них есть».

Узнав, что о ней поползли слухи как о любовнице дофина, Шуэнша пошла на отчаянный и благородный шаг – решила уйти в монастырь. Луи пришел в ужас. Ведь все помнят, что в свое время Луиза де Лавальер уходила от «короля-солнце» именно потому, что действительно была его любовницей. Но ведь Шуэнша чиста как ангел! Так что пусть сплетники убираются в монастырь, а не невинная душа. Именно так он и заявил подруге. Та, подумав, поняла, что Луи прав, и осталась. Но дофина с тех пор начала избегать.

Вот тут-то и появился снова астролог Жером Гудрэ. Его темно-фиолетовый бархатный камзол светился каким-то ужасающим черным отливом, глаза угрожающе горели дьявольским блеском. Но голос был вкрадчив и полон патоки: «Видите, ваше высочество, король не одобряет ни вас самих, ни ваших чувств к милой фрейлине. Но он уже стар – шестой десяток идет. Не пора ли ему на покой? Уверен, вы стали бы лучшим правителем!»

Луи замешкался, соображая, о чем толкует астролог. Но тут непонятно откуда выскочила Шуэнша и пробасила: «О чем вы толкуете, милейший? Подбиваете Луи против родного отца, к тому же законного короля?! Да это же государственная измена!» Жером Гудрэ опешил от наскока фурии столь необъятного размера, но быстро взял себя в руки. «Неужели вам не надоело всегда быть вторым? – крикнул он дофину. – Вас так и зовут – Луи Второй, но это не имя монарха, а презренная кличка! Но все может измениться! Я же говорил вам, что звезды говорят: настало ваше время!»