Великие пророки и мыслители. Нравственные учения от Моисея до наших дней

Будда учительствовал сорок четыре года. О первых двадцати годах существует предание, о последних двадцати четырех годах ничего не известно, за исключением нескольких предсмертных месяцев. Он смертельно заболел, отведав жирной свинины (по другой версии: блюдо из грибов) в доме кузнеца по имени Чунда. Будде было тогда 80 лет. Его последними словами были: «Жизнь подвержена старению, прилежно трудитесь для спасения»

[16]

.

Относительно конца проповеднической деятельности Будды, как и ее начала, существуют легенды, призванные восполнить логические разрывы в их объяснении. Когда Будда обрел всеведение, он первоначально, в первые недели созерцательных раздумий, «был склонен к бездеятельности, а не к проповеди учения»

[17]

. Такое решение следовало бы признать естественным, по крайней мере, логически обоснованным, поскольку человеку, приобщившемуся к вечности, нет никакой нужды заниматься мирскими делами, даже если это дело состоит в том, чтобы помочь спасению людей. Кроме того, Будда исходил из мысли, что учение, которое далось ему с таким трудом и доступное только мудрым, останется людям непонятным. Ненужная ему самому, ненужная (недоступная) другим, проповедническая деятельность станет совсем напрасной. А напрасные дела, лишенные прагматического эффекта, — не для того, кто ищет спасения, не для буддиста. Однако считается, что начать проповедь Будду попросил Брахма — высшее божество индусов, аргументировав это тем, что не все люди являются пропащими («покрытыми густым слоем пыли»), среди них есть те, чей ум «слегка запорошен пылью», и им для спасения нужно учение. Будда внял просьбе Брахмы и увидел, что подобно тому, как среди рожденных и выросших в воде лотосов, один не поднимается над водой, другие стоят вровень с поверхностью воды, а другие поднимаются над водой, так и люди охвачены враждой и страстью в разной степени. Среди них можно найти тех, кто открыт для истины, поэтому для своей первой проповеди Будда нагнал пять отшельников, которые были свидетелями его неудавшейся попытки обрести просветления через аскетическое самоистязание и которое сами искали просветления (они и стали его первыми учениками). В вопросе о том, кому проповедовать учение, а кому нет, Будда исходил из замечательного принципа — проповедовать тем, кто хочет услышать проповедь, отвечать тем, кто спрашивает. Как врач лечит тех, кто приходит к нему со своими болезнями, так учитель наставляет тех, кто ищет его наставлений. Смысл рассказа о том, как Будда решился стать учителем, запустить колесо драхмы можно понять так, что Брахма признает превосходство учения Будды и от имени людей, для которых он, Брахма, является высшим авторитетом, просит его приступить к проповеди учения. Во всяком случае Будда это делает не по своему желанию (ведь он — Будда, он выше желаний), а уступая просьбе. Он откладывает свой уход в нирвану, остается на земле в качестве бодхисаттвы, чтобы проповедовать учение и помогать другим достичь просветления (бодхисаттва — буквально «тот, чья сущность просветление» — и ест Будда, проповедующий свое учение, будда для других). Точно так же проповедь свою Будда, как считается, прекратил тогда, когда убедился, что его ученики уже все усвоили. Незадолго перед смертью Будда будто бы сказал Ананде, что при желании он мог бы прожить еще одну жизнь. Будда хотел выяснить, есть ли у его учеников потребность в том, чтобы он это сделал. Ананда, однако, никак не отреагировал, приняв слова учителя как еще одно свидетельство его всемогущества. Раз ученики его всему от него научились, Будда счел свою миссию законченной. Через некоторое время Будда сказал, что через три месяца он уйдет на окончательный покой. Тогда Ананда стал его отговаривать. Будда ответил, что уже поздно, ибо он отпустил свое тело. Он в качестве Будды жил постольку, поскольку люди нуждались в его проповеди. Когда такая нужда, как ему кажется, отпала, то он ушел, ибо самому по себе «Блаженному не нужно никакое существование» (ВМ, 161).

Золотая середина Будды

Согласно Будде, существует четыре рода вопросов, которые различаются между собой характером ответов на них (см. ВМ, 163). На одни вопросы даются однозначные ответы, на другие — с оговорками, на третьи отвечают встречным вопросом, на четвертые — отклонением вопроса. Однозначных ответов требуют вопросы типа: «Образное бренно?», «Ощущение бренно?», «Распознавание бренно?», «Слагаемые бренны?», «Сознание бренно?» (здесь речь идет о гносеологических формах пяти привязанностей к миру, которые в поведенческом аспекте оборачиваются пятью пороками — скупостью, ненавистью, гордыней, глупостью, ложными взглядами). С оговоркой отвечают на вопросы типа: «Бренное — это образное?», «Бренное — это ощущение?» Встречным вопросом отвечают на вопрос типа: «Зрением [ли существо] все распознает?» Вопросы, на которые отвечают их отклонением, следующие: «Мир вечен или нет?», «Мир бесконечен, или нет?», «Одно ли и то же душа и тело?» «Существует ли татхагата после смерти»?