Великие пророки и мыслители. Нравственные учения от Моисея до наших дней

Познание с его объективированием действительности есть факт бытия человека, факт, хотя и важный, существенный, тем не менее не единственный, не исчерпывающий само это бытие. Бытие человека — больше и глубже объективируемой, поддающейся объективации действительности, оно больше и глубже того, что может уместиться в рамки научного познания. Подобно тому, как зеркало может отражать все предметы, включая и другие зеркала, но не может смотреться в само себя, так и познание может познать все, кроме того, откуда и зачем оно само. Познание не может быть замкнуто на само себя. Одно, по крайней мере, несомненно, познание самого познания не может быть таким же исчерпывающим как познание других объектов, ибо в этом случае оно должно было бы существовать до своего существования.

Границы познания наиболее явственно обнаруживаются тогда, когда его предметом становятся сам человека. Проблема не сводится просто к тому, что в этом случае объектом познания является его субъект и тем самым разделение познавательного процесса на субъект и объект оказывается еще более условным, чем во всех других случаях, что, скажем, человек как объект познания требует повышенной осторожности и его нельзя ради чисто исследовательского интереса резать как лягушку и клонировать как овцу. Все значительно сложней: само бытие человека субъективно и оно остается таким и тогда, когда оно становится объектом познания. Ведь акт, в ходе которого учреждается субъект познания, является актом, хотя и не познавательным, но тем не менее субъективным, субъектным. Кто есть тот субъект, который существует до субъекта познания и ответственен за него? Как добраться до него, до субъекта самой субъектности, до того «Я», которое волшебным образом исчезает как только становится объектом познания? В той мере, в какой оно необъективируемо, оно не доступно научному познанию. В то же время оно более реально в своей необъективируемой субъектности, более объективно, чем мир объектов, ибо без него было бы невозможно само научное познание как субъект-объектное отношение к миру.

Утверждение, согласно которому человек в полноте своего бытия не поддается объективированию и, следовательно, в нем есть кое-что сверх того, что становится предметом научно-рационального познания, нельзя понимать так, будто существует иной способ ответственного знания о нем. О себе, как и об окружающем мире, мы не можем знать ничего помимо познающего разума. Но именно познающий разум говорит нам о том, что человек не умещается в границы познания. Ограничение знания не обязательно есть обскурантизм. Оно может быть таким ограничивающим условием познания, к которому подводит само познание. Не забудем: у истоков европейского рационализма стоит Сократ с его взрывающим всякую логику тезисом: «Я знаю, что ничего не знаю».

Таким образом, ход и результаты рационального познания человека подводят к выводу: в человеке есть некое измерение, которое остается для познания непроницаемым. В человеке есть тайна, понимая под тайной то, что не может быть явлено с такой полнотой, когда становится предметом ответственного суждения и действия. Это, однако, не блокирует, даже не уменьшает внимания и интереса, в том числе и даже в особенности познавательного интереса к тому, что невозможно знать.

Ведь тайна, которую невозможно знать, обозначается и существует как граница познания. Кроме того, она находится за пределами познания, но не за пределами человека. Она не просто находится в человеке, а составляет его невыразимосокровенную, утверждающую его в его единственности суть. Она есть то постоянно ускользающее начало, благодаря которому индивид приобретает субъектность в качестве «Я» — не «я» познания, не «я» общения, не «я» действия, а то единое и единственное «Я», благодаря которому существуют все прочие мночисленные предметно фиксируемые человеческие «я», но которое само не является ни одним из них в отдельности, ни всеми ими вместе. Поэтому мало сказать, что в человеке есть тайна. Следует добавить: тайна эта настолько для него важна, что в известном смысле он сам есть тайна.

Особенность существования человека состоит в том, что он не умещается и не удовлетворяется эмпирической действительностью, которая охватывается его сознанием и познанием. Он стремится выйти за границы, догнать свое собственное, постоянно ускользающее Я — пробиться к бытию, понимаемому как предел всего сущего. Человек находится в непрерывном становлении, как если бы он был существом незавершенным.