Великие путешествия античного мира

Ему могло быть известно, кроме того, морское предприятие, датируемое 5 годом н. э. и упоминаемое в своем «Завещании» Августом, в результате которого кимвры, семноны и другие германские племена попросили римлян о дружбе. Вероятней всего, именно эти события имеет в виду Страбон (VII, 2, 1), сообщающий при упоминании о кимврах и занимаемом ими полуострове на Северном море о священном сосуде, посланном ими в подарок Августу вместе с посольством, которое просили о покровительстве.

Цезарь, дважды побывавший в Британии в 55–54 годах до н. э. и достигший во вторую кампанию реки Темезы (Темзы), своим подробным описанием географического положения острова и быта его обитателей дал в руки Страбона немало материала для критики сообщений Эратосфена и Гиппарха. Однако эта критика была плодотворна лишь в отношении установления более правильного представления о размерах острова, весьма сильно преувеличенных Питеем, на котором основывались Эратосфен и Гиппарх. Что же касается его формы, то Страбон, как и Цезарь, воспроизводит определение Эратосфена, представлявшего Британию в угоду своему стремлению к геометризации в качестве треугольника. При этом Страбон допускает весьма существенную и не совсем понятную по своему происхождению ошибку в определении положения Британии перед европейским материком.

Одновременно с этим выясняется также и совершенная ошибочность его представления о форме и протяжении берега Северо-Западной Кельтики. Так, Страбон замечает (IV, 5, 1), что Британия одной из сторон своего треугольника, составляющей 4300 или 4400 стадий и тянущейся от устья Рейна до Аквитании и Пирены, то есть до самых берегов Испании, обращена к равному по длине кельтскому берегу. Это значит, что Страбон представлял себе кельтское побережье от Пиренеев и до Рейна в виде почти прямой линии, протянувшейся с юго-запада на северо-восток и не образующей ни Бискайского залива, ни значительно выступающего к западу полуострова Бретань.

В другом месте Страбон, правда, говорит о том, что осис-мии и венеты живут на мысу, выдающемся в океан (IV, 4, 1), но тут же оговаривается, что мыс этот далеко не так велик, как утверждает Питей. Необходимо признать, что, критикуя Питея и Эратосфена, Страбон исходил все-таки из тех же самых, что и они, представлений о соотношении размеров Кельтики и Британии, допустив при этом ошибки, которых избежали названные его предшественники, лучше и правильней представлявшие себе кельтское побережье Атлантики и положение Британии перед его северной частью.

Страбон упоминает о нескольких островах близ Британии, называя из них один лишь остров Иерна (Ирландию). Он сообщает о нем еще меньше, чем Цезарь, ссылаясь на свое незнание и дикость его обитателей. Цезарь помещает остров Иерна к западу от Британии, определяя его размеры в половину против нее. Страбон же, характеризуя Иерну как остров, занимающий большее пространство в длину, нежели в ширину, помещает его к северу от Британии (IV, 5, 4) и называет пределом обитаемой земли (1,4, 3), полагая остров Туле необитаемым и не давая веры сообщениям о нем Питея.

На этом исчерпываются знания Страбона о северных странах, основанные на великих открытиях IV столетия до н. э. и значительно пополненные сведениями, полученными в результате римских завоеваний во времена, близкие к началу нашей эры. Страбон не чужд, как мы видим, глубокого скептицизма по отношению к данным своих предшественников и предпочитает отговариваться незнанием там, где они, как считалось, располагали верными сведениями, не пользующимися, однако, его доверием.

Скифский север

в сочинениях Помпония Мелы

и Плиния

Историко-географические труды, возникшие в Риме в эпоху республики под пером Катона, Варрона и Корнелия Непота, до нас не дошли, а от географических экскурсов «Историй» Саллюстия сохранились лишь сравнительно немногочисленные отрывки. Поэтому очень трудно высказать какое-либо суждение о предшественниках Помпония Мелы и Плиния в латинской географической литературе. Но насколько можно судить по их трудам, географическая наука хотя и развивалась в Риме всецело на основе греческой географии, однако воспринимала греческое наследство своеобразно и далеко не полностью.

Если описательная часть «Географии» Страбона и построена по принципу перипла в угоду традиции, сложившейся еще в ионийскую эпоху, то Страбон все же ни на минуту не забывает о том, что его «География» — это география земного шара. Что же касается Помпония Мелы, а в значительной степени и Плиния, то, несмотря на вводные заявления или на отдельные замечания, разбросанные в «Хорографии» и в «Естественной истории», их землеописания — это, как и у ионийцев, география земного диска, или, точнее, того, что римляне называли «кругом земель» (orbis terrarum).