Великие рогоносцы

В двенадцать лет у Коммода стали обнаруживаться кровожадные инстинкты. Однажды, когда его в этом возрасте купали, ему показалась слишком горячей вода и он приказал тут же бросить банщика в топившуюся печь. Приказания молодого наследника императора невозможно было не исполнить, но жечь ни в чем не повинного банщика казалось верхом садизма. И слуги пошли на хитрость. Сожгли в печи баранью шкуру, дав банщику возможность убежать. Со временем развлечения Коммода приобретают дикие формы садизма. Ничто из пороков не было ему чуждо. Троих своих сестер он изнасиловал, одну; Луциллу, сослал на Капри, а там, подослав наемного убийцу, приказал убить. Не избежала его объятий и двоюродная сестра его отца, намного старше Коммода. Своим наложницам он зачастую давал имя своей матери — Фаустина. В своем Палатинском дворце он устраивал попойки и кутежи. Дворец наводнили красивые женщины — шлюхи и молодые слуги. Всех старых слуг со времен его отца он повыгонял. Своего любовника Саотера он, обнаженный, целовал на виду у всех, а вечерами забирал его в близлежащие кабаки и бордели. Во всех борделях Рима хорошо знали Коммода как клиента, требовавшего «изысканных» нетрадиционных развлечений. Свою жену он обвинил в прелюбодеянии и за это прогнал ее от себя, по истечении какого-то времени приказал ее убить. Сколько невинных убийств на совести Коммода — невозможно подсчитать! Но простые убийства не устраивали Коммода. Его извращенной натуре нужны были извращенные, садистические удовольствия, сопряженные с мучениями и унижением человека. Не считаясь с возрастом уважаемых патрициев, когда всем народом старость уважалась, он одному сенатору, имеющему нити белых волос седины, среди черных, приказал посадить на голову грача и тот, думая, что это белые червячки, до крови исклевал его голову. Знаете, дорогой читатель, есть такой крокодил, называемый Коммод. Этот аллигатор пожирает людей. Так вот Коммод так же открывал свою пасть с острыми зубами и ел человеческое мясо под разным «соусом»: убивать, смеяться, иронизировать, унижать!

Сколько изощренного ума надо было вложить, чтобы каждое действие, каждый поступок имел садистическую значимость и подтекст патологии? Вот Коммод с улыбкой угощает неугодных себе патрициев отравленными фигами и с наслаждением наблюдает, как они умирают у его ног. Вот он словно невзначай роняет глиняную табличку с именами всех, приговоренных к смерти. Вот он с наивным простодушием упрекает жрецов в лености служения богам (якобы не слишком усердно бичуют себя) и приказывает в своем присутствии бить себя в грудь сосновыми шишками. Не смея прервать без разрешения Коммода этого занятия, жрецы избили себя до смерти. Всех недовольных он бросал на растерзание диким зверям. Сам был настолько силен, что вступал в единоборство с ними, и для этой цели держал в своем дворце львов и тигров в огромном количестве. За борьбу Коммода с дикими зверями его прозвали «римским Геркулесом».

Тогда он приказал настоящему Геркулесу-статуе оторвать голову, приставить свою и эти медные статуи со своим изображением выставил по всем уголкам Рима. Но публичные зрелища с дикими бестиями не всегда устраивали Коммода. Требовался контраст. Тогда он приказал десяткам людей выломать правую ногу, другим десяткам выколоть правый глаз, потом выстроил этих калек напротив себя на арене и приказал: «Хромые, а ну в атаку на кривых!»

Одному толстяку он распорол острым ножичком самолично живот, так что все внутренности вылезли наружу только потому, что полюбопытствовал, сколько пива у того в брюхе находится.

Его пиры — тоже носили вкус патологии. Никто из гостей не знал, в какое время и после какого вкусного кушанья он найдет на тарелке кусок жареного человеческого мяса. Давнее развлечение королей — запекание в пирогах карликов, которые потом на столе танцевали менуэт, он заменил более реалистическим: у него на золотом блюде вносилось двое карликов, обильно смазанных горчицей. Триста наложниц из матрон и шлюх были у него постоянно во дворце, которые предавались телесным сношениям по его приказу с тремястами молодцов из рабов. Государством он перестал править. Всю власть правления передал своим постельничьим: сначала Перенею, а когда того недовольный народ убил, то Клеандру.