Великие рогоносцы

Двадцативосьмилетняя Эмма и тридцатидвухлетний Нельсон почувствовали непреодолимую тягу друг к другу. Но… любовницей Нельсона Эмма станет не скоро. Этот очень порядочный джентельмен, воспитанный в пуританско-викторианском духе английской аристократии, не может изменить своей жене. Для него — это свято. И вот, обманывая и себя и Фанни, он пишет ей письма, в которых представляет Гамильтонов как любезную пару, очень хорошо к нему относящуюся. Вскоре он слово «знакомство» заменит на более близкое «приятели». И все. На большее Эмма пока не может рассчитывать, как ни старается она соблазнить Нельсона своими женскими уловками. К Фанни летит очередное письмо Нельсона: «Леди Гамильтон удивительно добра и мила по отношению к Джоссаю (пасынок Нельсона, служивший у него на корабле мичманом). Это молодая обходительная женщина делает честь тому положению, которое она занимает в свете».

Мило проведя время в обществе обходительных супругов Гамильтонов, Нельсон возвращается во флот. И расстались они с уже по уши влюбленной в него Эммой на целых пять лет.

За эти пять лет будет дружная переписка супругов, где бы ни находился Нельсон. Опять же Фанни он напишет: «Моя слава Гамильтонам дороже, чем мне самому».

Возвратился Нельсон к Эмме, а правильнее в особняк Гамильтонов, совсем другим человеком. Одноруким, одноглазым, с многочисленными, еще не зарубцевавшими ранами и глубоким шрамом на лбу, но зато в ореоле бешеной славы, почестей и богатства. Он стал пэром Англии и ему присвоили титул барона. Пожизненная, назначенная Нельсону как герою, пенсия была тоже немаленькая: две тысячи стерлингов в год, и ему было присвоено звание контр-адмирала. Иностранные державы в знак благодарности наперебой посылают Нельсону дорогие подарки. Турецкий султан за освобождение Египта вручает Нельсону золотое перо, сплошь усеянное бриллиантами, и еще дарит шубу из соболей. Морской волк в собольей шубе! Нельсон, конечно, эту шубу затолкал куда подальше, но вообще-то надо сказать, что монархи почему-то любили дарить собольи шубы. Вспомним, что Александр I подарил Наполеону Бонапарту две роскошные собольи шубы и такие же шапки. Один комплект предназначался для брата Наполеона.

Великий полководец, позорно убегая из России зимой 1812 года, был не в своей знаменитой треуголке, а именно в этой собольей шапке, подаренной ему русским царем.

Золотое перо турецкого султана Нельсон прикрепил к шляпе и теперь в блеске своих регалий с лентами и многочисленными орденами напоминал, по определению одного из современников, не полководца, а оперного певца. К тому же был худенький и небольшого роста. Наш Суворов был сухонький, Наполеон был маленький, Нельсон вместил сухость Суворова и малый рост Наполеона. И уж никак не выглядел на «грозного пирата» или морского волка. Вся троица — Нельсон, сэр Гамильтон и Эмма представляли презабавное зрелище и современники не могли удержаться от язвительных сарказмов. Наред пишет: «Он (сэр Гамильтон. — Э. В.) был старый, глупый фат, ощипанный петух, не замечавший рогов, наставленных ему женой. Ей мало было делить ложе с австриячкой, так она еще приспособила себе английского адмирала, этого скелета Нельсона! С тех пор они втроем правили Неаполем!»

В каких только грехах не упрекает Наред Эмму. Она, оказывается, еще и лесбиянкой была, и ее дружба с Каролиной Неаполитанской имела сексуальное подложе. Ничего этого не было. Желчное перо современника слишком разбежалось в своей злости. Даже до сексуальной связи Эммы с Нельсоном долго не доходило. Пока они только «гуляют». Люди толпами валили на улицу и, аплодируя, приветствовали карету Нельсона. Рядом с ним сидела Эмма. Сэр Гамильтон прячется где-то сзади.

Эмма все эти долгих пять лет неусыпно следила за карьерой Нельсона и радовалась его победам. Когда увидела Горацио, с которым ее еще ничего не связывает кроме платонической любви, всего седого, одноруким и одноглазым, чуть не зарыдала от щемящего чувства жалости, но быстро взяла себя в руки и без малейшего стеснения, как будто встречает самого дорогого человека на свете, кинулась к нему в объятья. Сэр Гамильтон деликатно отвернулся. Потом она специально для Нельсона купит ослицу и будет ее молоком промывать ему раны. Нельсон в восторге от своей сиделки, находящейся не только в самом расцвете своей красоты, но полной к нему нежности и внимания.