Великие романы великих людей

Евгения в Англии медленно приходит в себя после достаточно трагичного бегства из Франции. Там тоже было много интересного, вплоть до бегства из осажденного толпами народа Тюильри – они мечтали ворваться во дворец и растерзать императрицу, как будто это бы немедленно перепугало немцев до смерти и заставило отступить. «Французская история повторяется, но я не стану ждать, когда мне отрубят голову», – сказала Евгения и в наемном фиакре, испытав массу не совсем приятных приключений, бежала к морскому побережью, а потом переправилась в Англию, где ее, во всяком случае, никто не пытался разорвать на куски. Наполеон прибывает в Британскую империю с гораздо меньшими трудностями, немцы тех времен обращаются с военнопленными отнюдь не хуже прочих европейцев, а Наполеону они еще и бесконечно благодарны. Никто не обеспечил бы им лучшего повода ограбить соседа, показать зубы и превратиться из Северогерманского союза в Германскую империю (что они и делают вскоре после победы), причем ни за какие деньги, не говоря уже о коврижках. Будь на это его желание, немцы всю жизнь держали бы его в пятизвездочном плену с устрицами и шампанским, да еще и подружками бы снабжали в режиме «все включено». Но годы берут свое, и усталый старый человек понимает, что авантюры кончились и осталась только семья. Пусть кто хочет удивляется, но он не обманулся в своих ожиданиях. Супруга встречает его без обычной скандальности, ей уже не к кому его ревновать да и незачем. Семейство поселяется в имении Кэмденхаус, в Южной Англии и ведет спокойную жизнь небогатых помещиков. Амбиции бессмысленны, претензии исчерпаны, беспокойный авантюрист получает возможность хоть на склоне лет пожить в свое удовольствие, даже не очень обращая внимания на мечты жены воскреснуть в сыне, продолжателе рода Бонапартов. Но и это не выходит – здоровье подорвано нервной работой и семейными бурями. Проходит только год, и та, которая всегда является некстати, прекращает эту идиллию. Камень в почке вынуждает врачей на опасную операцию. Неделю все идет нормально, но вдруг течение болезни обостряется, и последний император из династии Бонапартов уходит в небытие, не нуждаясь в заботах о передаче короны.

Многочисленных бонапартистов эта смерть в уныние не ввергла – династия продолжается, принц Лулу жив, он подрастет и еще себя покажет, народ Франции скоро разочаруется в демагогах и политиканах, а какой выход он еще может найти, если не призвание на трон самой любимой народом династии? Таких чокнутых бонапартистов много не только во Франции, их полно по всему миру, скажем, в Польше их пруд пруди. Помните старого приказчика Игнация Жецкого из популярного у нас романа «Кукла» Болеслава Пруса? Ветеран сражений 1848 года считает главной надеждой мира Бонапартов, с волнением и сочувствием следит за уже описанными здесь похождениями Наполеона III, скорбит о его падении, но не унывает – подрастет Лулу и еще всем задаст! Действительно, многие поляки боготворили Бонапарта, который на короткий срок вернул их стране независимость. То, что множество народов он этой независимости лишил, их совершенно не волновало, им не хотелось задумываться о том, что, в частности, именно по этой причине блага, дарованные Бонапартом Польше, оказались непрочными и недолгими. Но и среди прочих народов Европы, ущемленных более удачливыми соседями, было множество поклонников Бонапартов, которые всегда умудрялись ломать об коленку застойное статус кво и приводить замшелую старушку Европу в движение. Все их надежды переносятся на молоденького принца Лулу, уже заранее прозванного ими Наполеоном Четвертым. Впрочем, это он бы выдержал, все эти платонические поклонники Бонапартов были далеко и ощущались скорее теоретически. А вот стать единственным средоточием надежд блондинки, которая утратила практически все и только в нем видела надежду на возврат к власти, славе и успехам, – вот это было по-настоящему тяжело. Все сходятся на том, что невероятные усилия матери по его воспитанию тяготили юного принца. Впрочем, не только блондинки, но и матери прочих мастей слишком часто хотят своим детям только счастья и благополучия, но исключительно в той форме, которая им кажется правильной, и ради счастья своих детей сживут их со света, если они начнут в этом важнейшем вопросе искать что-то свое!