Великие русские писатели XIX в.

Действие романа происходит в современную автору эпоху; блестящие картины аристократического петербургского общества сменяются несравненными по жизненности описаниями высшего московского света и поэтическими сценами деревенского быта. Параллельно и контрастно к несчастному роману Карениной и Вронского развивается счастливая любовь Китти и Левина.

Толстой с трудом дописал «Анну Каренину»: в нем уже назревал тот духовный перелом, который расколол его жизнь на две половины.

Между 1873 и 1875 годом умирают трое из его детей, его вторая мать Татьяна Александровна Ергольская и тетка Пелагея Юшкова. Софья Андреевна заболевает с горя, кашляет кровью, думает о смерти. Толстой чувствует, что все рушится вокруг него: перед лицом смерти все кажется бессмысленным. Любовь, красота, искусство не могут спасти от отчаянья. В «Исповеди» писатель с потрясающей силой изображает страшную муку, через которую прошла его душа. Не размышления о конце, а реальный опыт смерти привел его к новой вере. Жизнь, которой он жил до сих пор, представилась ему нелепым, трагическим фарсом, и он хотел убить себя. Ему приходилось прятать веревку, не ходить одному на охоту — так непреодолимо было искушение самоубийства.

И тут встреча с простым крестьянином решила его судьбу. Он понял, что немудрым и неученым людям открыта тайна, недоступная ему, писателю и аристократу; что бессмысленна не жизнь вообще а его личная жизнь — безбожная, праздная и богатая. У него появилась страстная жажда приобщиться к народной вере; он принялся ревностно соблюдать все обряды православной церкви, ходить к обедне, поститься, но этот церковный период продлился недолго; в 1879 году он причастился в последний раз. Обманывать самого себя долее он был не в силах: принимая всей душой христианскую мораль, он не мог разделить христианскую веру народа. Таинства, чудеса, догматы были ему непонятны и чужды. Он не мог себе реально представить воскресения Христа, а поэтому не мог в него и поверить. После мучительной внутренней борьбы он должен был признать, что христианская религия — не его вера. Отвергая церковь, божественность Иисуса Христа и всю мистическую основу христианства, Толстой сохраняет только моральное учение Спасителя. Главное положение его религиозно–нравственной проповеди взято из Евангелия: «Вы слышали, что было сказано древним: „око за око и зуб за зуб”. А я говорю вам: не противьтесь злу».

В книге «В чем моя вера?» Толстой призывает людей к исполнению Божьего закона: он заключается в труде, терпении, отречении от мирских благ и любви к ближнему. Мир лежит во зле, культура построена на несправедливости и неравенстве. Потому, не противясь злу, нужно уходить от него.

Учение Толстого — отрицательно: по духу оно родственно буддизму; отвергается церковь, государство, суд, военная служба, вся светская цивилизация, наука и искусство; проповедуется опрощение, физический труд, трезвость и вегетарианство.

Яснополянский учитель — моралист и рационалист: он убежден, что люди несчастны, потому что заблуждаются, что надо им растолковать их ошибки, и тогда они поймут и станут добродетельными. По его мнению, «Христос учил нас не делать глупостей».

Тридцать лет неустанно, словом и делом, проповедовал он свое учение: оно распространилось не только по всей России, но и по всему миру. Ясная Поляна стала духовным центром, куда съезжались «толстовцы» со всех концов света. Авторитет писателя был так велик, что правительство, несмотря на все свое несочувствие к его деятельности, не решалось стеснить свободу его проповеди: оно ограничивалось только преследованием наиболее рьяных его последователей.

Самое замечательное в дидактических писаниях Толстого после 1880 года — это ясный, точный и простой язык. Освобожденный от всякой книжности и «литературности», он во всей своей могучей логике и сдержанном пафосе поднимается на высоту философского рассуждения и иронического обличения. Длинные и сложные фразы построены с математической точностью. Толстой создал язык для отвлеченной мысли. Но мысль его всегда возвращается к конкретному факту, к показательному частному случаю, к рассказу, иносказанию и притче. Нет в мировой литературе более парадоксального сочинения, чем его статья «Что такое искусство?». А между тем, несмотря на ложность основной идеи, этот дышащий ненавистью памфлет заключает в себе множество глубочайших и остроумнейших наблюдений и оценок. Разрушая искусство, великий художник создает новое произведение искусства.