Великие русские полководцы

Герой Пальцига и Кунерсдорфа остался в памяти потомков как талантливый полководец, укрепивший авторитет русской армии в Европе. В сражениях Салтыков выходил за пределы господствовавшей тогда линейной тактики, смело маневрировал силами и средствами, выделял резервы, при проведении контратак применял колонны. Продолжателями заложенной им школы военного искусства стали Румянцев и Суворов.

В боевой обстановке Салтыков вел себя необычайно спокойно: когда ядра летели мимо него, он махал вслед им хлыстиком и шутил. За мужество и доброе отношение к солдатам он был очень популярен в войсках.

С именем П. Салтыкова связаны наиболее крупные успехи русской армии в Семилетней войне 1756—1763 гг., когда Россия противоборствовала с Пруссией, помогая Австрии и другим своим союзникам. Полководческий дар Салтыкова на первый взгляд проявился неожиданно, так как ни до, ни после Семилетней войны он ничем особенным себя не проявил. Именно с Салтыкова начался процесс укрепления национальных начал в развитии военного искусства России.

Будущий фельдмаршал родился в 1698 г. и был сыном генерал-аншефа С. А. Салтыкова, родственника императрицы Анны Иоанновны. Близость к царствующему дому обеспечила ему первоначальную карьеру. В 1714 г. он был зачислен в гвардию и отправлен для обучения морскому делу во Францию, хотя не имел расположения к морской службе. В начале 30-х годов Салтыков возвратился в Россию и вскоре был пожалован в действительные камергеры и чином генерал-майора. В 1734 г. в составе войск фельдмаршала Миниха принимал участие в походе в Польшу против С. Лещинского, объявившего себя королем. В 1742 г. генерал-поручик Салтыков отправляется на русско-шведскую войну, участвует в военных действиях сначала под началом генерала Кейта, затем фельдмаршала Ласси, за отличия в боях награжден шпагой с бриллиантами.

После войны Салтыков командовал Псковской дивизией, ландмилиционными полками на Украине, выслужил чин генерал-аншефа. В 1756 г. его перевели в Санкт-Петербург на должность командующего Шуваловским корпусом, расквартированным в столице. Неудовлетворительное ведение войны против Пруссии в кампаниях 1757—1758 гг. и непопулярность в войсках главнокомандующего В. В. Фермора вынудили Елизавету искать среди русских генералов другую кандидатуру на пост главнокомандующего. Выбор пал на Салтыкова, который в июне 1759 г. возглавил русскую армию. По отзывам современников, мало кто верил, что этот «седенький, маленький и простенький старичок», «сущая курочка», сможет успешно противостоять войскам знаменитого Фридриха II Великого. Но 60-летний русский генерал проявил себя с самой лучшей стороны, продемонстрировав полководческое искусство, твердость, здравый смысл, а также знание психологии русского солдата.

Русский военный историк Масловский так писал о Салтыкове: «Широкий, прямой и верный взгляд на военное дело, чисто русская преданность России и любовь к солдату были качества, присущие новому главнокомандующему».

Салтыкову было предписано действовать совместно с австрийцами, и для соединения с ними он двинулся к Одеру. Прусский корпус генерала Веделя пытался перекрыть дорогу русской армии, но благодаря хорошей разведке и умелым перемещениям Салтыков постоянно опережал противника, оставляя его в неудобных для атак позициях. 12 июля у деревни Пальциг Ведель, несмотря на невыгодное расположение своих войск, решился дать русским сражение. Салтыков развернул свою армию в две линии на высотах и оборудовал артиллерийские батареи, часть которых имела на вооружении так называемые единороги, способные вести огонь через головы своих войск. Прусский корпус, с потерями преодолев дефиле между болотами и высотами, повел отчаянные атаки на фланги противника. Активной штыковой борьбой и губительным огнем артиллерии русские расстроили ряды неприятеля. Затем Салтыков фланговым движением первой линии поставил прусские бригады в безнадежное положение и разбил их поодиночке.

За успех при Пальциге императрица поощрила нижние чины полугодовым окладом жалованья (с выплатой которого казна не спешила), сам же главнокомандующий получил из Петербурга лишь письменную благодарность – победа при Пальциге в столице явно осталась недооцененной.