Великие русские полководцы

В 1761 г. по просьбе генерала Берга, командира легкого кавалерийского полка, Суворов был назначен в его отряд начальником штаба. Под личным руководством Берга, в беспрестанных налетах и стычках, он прошел свою первую боевую школу. За Суворовым закрепилась слава отчаянного смельчака, отважного партизана и лихого кавалериста. В августе он был временно назначен командующим Тверского драгунского полка, блестящая деятельность которого в преследовании принца Вюртемберского окончательно упрочила у главнокомандующего Румянцева мнение о Суворове, как о офицере, «который хотя и числится на службе пехотной, но обладает сведениями и способностями чисто кавалерийскими». Сдав в ноябре Тверской полк, Суворов принял в командование, опять-таки временно, Архангелогородский драгунский полк.

26 августа 1762 г. Суворов был произведен в полковники и получил командование над Астраханским полком, а затем, 6 апреля 1763 г., – над Суздальским пехотным полком. Именно тогда в русской армии вводился новый устав, и Суворову было позволено опробовать его в действии. Опыт Семилетней войны не мог пройти для него незаметно. В штабе, при Ферморе, где на его глазах двигались главные рычаги механизма армии, от наблюдательного и тонкого ума Суворова не ускользнули отрицательные стороны тогдашней военной системы и «кабинетной стратегии». Участвуя в сражениях, он сумел убедиться в том, что залогом успеха той или иной кампании являются знание дела и смелость самого полководца, а также смелость солдата, без колебаний и страха выполняющего приказы командира. В его системе подготовки войск работа над душой солдата выдвигалась на первое место. Но для этого необходимо было сначала постичь эту душу, сродниться с солдатской массой. Проводя все свое время среди нижних чинов, Суворов добился желаемого – ему открылась солдатская психология. Кроме того, он приобрел в глазах подчиненных непререкаемый авторитет и уважение. Сомневаясь в сложных уставных построениях, красивых на плацу, но непригодных в условиях боя, он сохранил только простейшие и необходимые, вводя в жизнь знаменитый принцип «тяжело в учениях, легко в бою». Учения, всегда короткие, он проводил в поле, в лесу, переходя с полком реку, маневрируя по ночам, в любую погоду. Этим он хотел показать своим солдатам войну до войны, научить их действовать и принимать решения в любой обстановке.

Одной из основных задач в воспитании войск Суворов ставил способность солдата к подвигу, а еще больше – жажду его. Но не слепое желание победить, а сознательное отношение подчиненных к происходящим событиям. Чувствуя общность задачи, его войска, от солдат до высших командиров, сплачивались в одно несокрушимое целое, и при этом вырабатывалось понимание о взаимовыручке. На войне Суворов не признавал секретов, каждый воин должен был знать, что предстоит совершить и зачем. Суворовская простота изложения требований во многом способствовала легкости их усвоения. Осмысленность учений создавала вместе с тем и интерес к делу. В то же время для солдата, прошедшего суворовскую школу, в бою не было практически никаких случайностей, так как он уже в мирное время испытал всевозможные боевые трудности и впечатления.

Дисциплина в суворовских войсках значительно отличалась от господствовавшей в то время «палочной» дисциплины. Взаимоотношения между командиром и подчиненным строились не на страхе, а на совести. Суворов допускал возражения низших высшим, но ставил при этом единственное условие, «чтобы оно делалось пристойно, наедине, а не в многолюдстве, иначе будет буйством». Только за крупные провинности и за грабежи он сохранил «палочки», а за дезертирство и мародерство гонял сквозь строй.

Смертность и болезни в войсках Суворова были значительно ниже обычных для того времени. Госпиталей он не любил, предпочитал лечить солдат «полковыми средствами» (в полковых лазаретах). Путь к сохранению здоровья солдат он видел в соблюдении ими гигиены, в поддержании чистоты одежды и пищи, в отказе от всяких излишеств. Наряду с гигиеной надежным средством для сохранения здоровья был также постоянный труд. Чтобы обеспечить в походах своевременное питание и кров, Суворов обычно высылал артельные котлы с продовольствием и повозки с палатками с кавалерией верст на 15 вперед. В этом, однако, не было проявления особой чувствительности. Действия полководца всегда были подчинены здравому смыслу и рациональной необходимости. Когда представлялся случай – при крайне форсированном марше или в бою для «быстроты» и «натиска», – Суворов не останавливался перед огромностью жертв и без жалости распоряжался жизнями своих подчиненных.