Великие русские старцы

К сожалению, наставления многих старцев не были записаны в свое время или же были утрачены. Так, ничего не известно о духовных наставлениях дивного старца Клеопы, Рославльских старцев, старца Нила, подвизавшегося в Нило-Сорской пустыни, и многих, многих других.

Но то, что сохранилось и вошло в эту книгу, составленную по идее священника Владимира Котова, — это бесценное духовное сокровище, теперь доступное каждому благочестивому читателю.

Значение этой книги трудно переоценить еще и потому, что, как говорили сами старцы, во времена отступления от веры Христовой, на Руси оскудевает и нива духовного руководства, и тогда творения святых отцов и подвижников благочестия заменят христианам их духовных водителей. Именно потому данное издание можно причислить к тем книгам, где «недоуменный ум — алчущая душа» православного человека найдут ответ и утешение в различных жизненных обстоятельствах.

Преподобный Нил Сорский (1433—1508)

Преподобный Нил происходил из дворянского рода Майковых, родился в 1433 году и положил начало иноческой жизни в Белозерской Кирилловой обители, где пользовался советами мудрого и строгого старца Паисия Ярославова. Вместе с учеником своим и сотрудником, монахом Иннокентием, из рода бояр Охлебининых, несколько лет преподобный провел на Афонской горе и в Константинопольских монастырях. Тут он изучил все виды монашеского подвижничества, и в особенности — скитское житие. Преподобный Нил главным образом везде старался вникнуть в смысл и дух так называемого умного иноческого делания, внутреннего самоиспытания, все применяя к себе, к собственной духовной жизни. Он внимательно изучал и опытом проходил наставления богомудрых древних отцов: Антония Великого, Ефрема и Исаака Сириных, Варсонофия, Иоанна Лествичника, аввы Дорофея, Максима Исповедника, Исихия, Симеона Нового Богослова, Петра Дамаскина, Григория, Нила и Филофея Синайских. На Афоне у него явилась мысль начать, по возвращении на родину, новый скитский образ жизни по образцу восточных подвижников.

Во времена преподобного Нила на Руси было два вида иночества: общежительный и отшельнический. Преподобный положил начало третьему — среднему пути подвижничества: иноки селились один от другого в таком расстоянии, чтобы можно было только слышать голос друг друга, а подвизались каждый особо.

Возвратясь в Белозерский монастырь, преподобный Нил уже не остался жить в нем, но срубил себе келью невдалеке от него; потом отошел за пятнадцать верст, где, водрузив крест, поставил сперва часовню и уединенную келью, и при ней ископал колодец, а когда собралось к нему несколько братий, то построил деревянную церковь Сретения Господня. Как для себя, так и для учеников своих преподобный поставил правилом не общежительное житие, а строгое скитское. Труд и подвиг скитского жития состоит во внутреннем подвижничестве, строгом наблюдении над состояниями души, в очищении ее молитвами и богомыслием. В своем знаменитом «Предании о жительстве от святых отцов учеником своим», или скитском уставе, он сосредоточивает основное внимание на внутренней духовной жизни во Христе, на чисто духовном воспитании человека-христианина.

Слава блаженного Нила воссияла гораздо далее стен русских обителей. Его знали и уважали русские иерархи. Когда в Новгороде открылась ересь жидовствующих и всюду распространены были ожидания кончины мира в 1492 году, архиепископ Новгородский Геннадий просил Иоасафа, архиепископа Ростовского, посоветоваться между прочим с преподобным Нилом, что он думает о сих ожиданиях. В 1490 году старцы Паисий и Нил приглашены были в Москву на собор против ереси жидовствующих. По летописям и актам известно, что в 1503 году был еще собор на Москве, на котором преподобный тоже присутствовал. Им было внесено в соборные рассуждения предложение освободить монастыри от управления отчинами, то есть населенными имениями. Преподобный, предлагая, чтобы у монастырей не было сел, желая, «чтобы жили бы чернцы по пустыням, а кормилися бы рукоделием».

Умирая, блаженный Нил оставил следующее завещание ученикам своим:

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Завещаваю яже о себе, моим присным господам и братиям, яже суть моего нрава. Молю вас, повергните тело мое в пустыни, да изъядят е зверие и птицы: понеже согрешило есть Богу много и недостойно есть погребения. Аще ли сице не сотворите, то, ископавши ров на месте, идеже живем, со всяким безчестием погребите мя. Бойтеся же слова, еже Великий Арсений завеща учеником своим, глаголя: на суде стану с вами, аще кому дадите тело мое. Тщание бо и мне было то, елико по силе моей, да не сподоблен буду чести и славы века сего никоторыя, якоже в житии сем, тако и по смерти моей. Молю же всех, да помолятся о души моей грешней, и прощения прошу от всех и от мене прощение да будет: Бог да простит всех нас».

И предсмертное желание великого ревнителя нищеты и смирения исполнилось; обитель его осталась одной из самых малолюдных и бедных на севере России.