Великие русские старцы

«Вот я всех вас прошу, чтобы вы утешали друг друга, жили в любви и мире, голоса бы никогда друг на друга не повысили. Больше ничего от вас не требую. Это самое главное для спасения. Здесь все временное, непостоянное, чего о нем беспокоиться, чего-то для себя добиваться. Все быстро пройдет. Надо думать о вечном».

Преподобный Лаврентий Черниговский (1868-1950)

В четырнадцать лет преподобный Лаврентий (в миру Лука Евсеевич Проскура) уже был самостоятельным регентом церковного хора, а монашеский постриг принял только на сорок пятом году жизни. Через два года он был рукоположен в иеродиакона, а в 1916 году — в иеромонаха. В 1928 году старец был возведен в сан архимандрита. Еще в дореволюционное время к нему уже стремились и простые люди, и черниговская интеллигенция (врачи, педагоги). Приезжие быстро узнавали, что в Троицком монастыре есть духовник высокой жизни. Его любвеобилие, дар рассудительности, дар прозрения привлекали не только мирян, но и многих духовных лиц. Со старцем Лаврентием держали совет и черниговские епископы, они весьма дорожили его суждением. Так владыка Пахомий обращавшихся за советом сначала направлял к батюшке, да и сам часто вместе с ним разрешал назревшие у него вопросы.

Когда в годы богоборчества монастырь закрыли и нужно было оставить свою келью, старец Лаврентий поселился в маленьком убогом домике недалеко от монастыря, под горой, на которой расположен храм в честь пророка Илии. Площадь комнатки, отведенной для батюшки, была около 10 квадратных метров. Какой подвиг нес он, выдерживая за стенкой живущего больного сына хозяйки дома, постоянно беспокоившего своим бессознательным поведением, часто криками не только днем, но и ночью. Общая кухонька, смежные двери позволяли несчастному Петру беспрепятственно заходить или забегать в помещение старца. Ни тени недовольства или раздражения не было у преподобного, только милосердие, снисхождение и любовь. И так на протяжении более двадцати лет. Эта крохотная комнатка-келья была свидетельницей бесед преподобного Лаврентия с черниговскими архипастырями — владыкой Пахомием, епископом Стефаном (будущий митрополит Харьковский), епископом Дамаскиным.

Богослужения совершались в маленьком Ильинском храме. Здесь отец Лаврентий продолжал управлять хором. Среди певчих не было монастырской братии. Здесь собирались его почитательницы, многих приходилось обучать пению. Настало время, когда и этот храм закрыли. Лишенный возможности в храме прославлять Бога песнопением, отец Лаврентий никогда не оставлял церковной молитвы. Бережно сохранял он богослужебные книги и обширную нотную библиотеку. И когда его спрашивали: «Разве ноты еще понадобятся?» — неизменно отвечал: «Конечно, будем еще читать и петь».

Даже в такой трудный период все, кто общался со старцем, были свидетелями выражавшихся на его лице благодушия и радости. Своим благостным настроением он поддерживал, ободрял приходивших к нему. И калиточка у скромного его жилища частенько открывалась на негромкий стук в окно.

Своей внешностью отец Лаврентий походил на старцапустынника: выше среднего роста, убеленный чуть сероватыми седыми волосами. Светлое, иногда с легким румянцем и постоянной улыбкой лицо украшалось ясными, чистыми голубоватосерыми глазами, смотревшими всегда приветливо, светившимися всегда необыкновенной добротой. В этих глазах чувствовалась особенная глубина, взгляд был мягкий и ласковый.

Во время Великой Отечественной войны к отцу Лаврентию шли с просьбой помолиться об ушедших на войну. Очень скоро стал приближаться фронт к Чернигову. Немощным и старым батюшка советовал не оставаться в городе, постараться перебыть некоторое время в ближайших селах. Почитатели старца уговаривали и его на подводе выехать, но он отвечал, что поедет тогда, когда над городом будет «трах-бах». Так и было.

Дождь зажигательных бомб, разрывы фугасных застигли его в центре города. Но старец был спокоен, и Бог миловал: лошадка вывезла благополучно из огненного моря и доставила его в далекое пригородное село.

Когда фронт прошел, отец Лаврентий вернулся из села. Страшное зрелище представлял Чернигов: центр города — сплошные руины и пожарища, досталось и прилегающим улицам. Пострадали и храмы, особенно Пятницкая церковь, поврежден был и Спасо-Преображенский собор. Многие жители остались без крова, без одежды, без пропитания. Начался суровый, горький период оккупации. Так как домик, где жил преподобный Лаврентий, был расположен на окраине города, он уцелел. Вскоре последовало разрешение открывать церкви. Первыми привели в порядок Троицкий монастырь и зимний храм Елецкого монастыря. Первое богослужение состоялось в день Архистратига Михаила 8/21 ноября 1941 года. Несмотря на очень тяжелое время, приведены были в порядок несколько келий, и в них поселились будущие монахини. Главный престол Троицкого собора был освящен в Вербное воскресенье 16/29 марта 1942 года.