Великие русские старцы

◊ Вериг и власяницы преподобный Серафим не носил и другим не советовал надевать их. «Кто нас оскорбит словом или делом, и если мы переносим обиды по-евангельски — вот и вериги наши, вот и власяница! Эти духовные вериги и власяница выше железных, которые надевают на себя нынешние люди. Правда, многие из святых отцов носили и власяницу, и железные вериги, но они были мужие мудрые, совершенные, и все это делали из любви Божией, для совершенного умерщвления плоти и страстей и для покорения их духу. Таковы были из наших русских православных святых: преподобные Феодосий Печерский, Феодосий Тотемский, Василий блаженный и другие. Но мы еще младенцы, и страсти все еще царствуют в нашем теле и противятся воле и закону Божию. Так что же будет в том, что мы наденем и вериги, и власяницу, а будем спать, пить и есть столько, сколько душе хочется? Мы не можем и самомалейшего оскорбления от брата перенести великодушно. От начальнического же слова и выговора впадаем в совершенное уныние и отчаяние, так что и в другой монастырь выходим мыслию, и с завистью указывая на других из своих собратий, которые в милости и доверенности у начальника, принимаем все его распоряжения за обиду, за невнимание и недоброжелательство к себе. Как, стало быть, мало или вовсе нет в нас никакого фундамента к монашеской жизни! И все это оттого, что мы мало о ней рассуждаем и ей внимаем. Можно ли же в таком состоянии духа и жизни покушаться на подвиг, свойственный мудрым и совершенным отцам, носить вериги и власяницу?»

◊ Преподобный говорил, что все святые, которых прославляет Церковь Христова, оставили нам по своем успении жизнь свою, как пример для подражания, и что все они были нам подобострастны, но, исполнением в точности от всей души заповедей Христовых, достигли совершенства и спасения, обрели благодать, сподобились разнообразных даров Духа Святого и наследовали Царство небесное, а пред ним вся слава мира сего, как ничто, все наслаждения мирские и тени не имеют того, что уготовано любящим Бога в небесных обителях: там вечная радость и торжество.

Для того же, чтобы дать духу нашему свободу возноситься туда и питаться от сладчайшей беседы с Господом, нужно смирять себя непрестанным бдением, молитвою и памятованием Господа.

«Вот, я, убогий Серафим, для сего прохожу Евангелие ежедневно. Понедельник читаю от Матфея от начала до конца, во вторник от Марка, в среду от Луки, в четверг от Иоанна; в последние же дни разделяю Деяния и Послания апостольские и ни одного дня не пропускаю, чтобы не прочитать Евангелия и Апостола дневного и святому. Чрез это не только душа моя, но и само тело услаждается и оживотворяется от того, что я беседую с Господом, содержу в памяти моей жизнь и страдания Его, день и ночь славословлю, хвалю и благодарю Искупителя моего за все Его милости, изливаемые к роду человеческому и ко мне недостойному».

◊ Преподобный сказал: «Радость моя! Молю тебя, стяжи мирный дух, и тогда тысячи душ спасутся около тебя», а это, по объяснению преподобного, значит прийти в такое состояние, в котором «надобно быть подобно мертвому или слепому, при всех скорбях, клеветах, гонениях и поношениях».

◊ Ах, если бы ты знал, какая радость, какая сладость ожидают душу праведного на небеса, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клевету с благодарением, и если бы самая эта келия наша (при этом он указал на свою келию) была полна червей, и если бы эти черви ели плоть нашу во всю временную жизнь, то со всяким желанием надобно бы на это согласиться, чтобы только не лишиться той небесной радости, какую уготовал Бог любящим Его. Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания; там сладость и радость неизглаголанные; там праведники просветятся, как солнце. Но если той небесной славы и радости не мог изъяснить и сам батюшка святой апостол Павел (см.: 2 Кор. 12, 4), то какой же другой язык человеческий может изъяснить красоту горнего селения, в котором водворятся праведных души?

◊ Страшно читать слова Спасителя, где Он творит праведный суд свой нераскаянным грешникам: «идут сии в муку вечную» (Мф. 25, 46), «идеже червь их не умирает, и огонь не угасает» (Мк. 9, 46-48), «ту будет плач и скрежет зубов» (Мф. 8, 12). Если этих мучений боится и трепещет сам сатана, то в каком состоянии, в каком ужасе будут нераскаянные грешники. И «если праведник едва спасется, нечестивый и грешный где явится?» (1 Пет. 4, 18).

Тем, которые заглушали свою совесть и ходили в похотях сердец своих, там, в ожидающем их аде, нет никакого помилования. Нет там милости не сотворившим здесь милости. Они услышат тогда Евангельские слова: «помяни, чадо, яко восприял еси благая в животе твоем» (Лк. 16, 25). В здешней, временной жизни еще может виновник как-нибудь отговориться от наказаний чрез случай или друзей; а там одно из двух: или «придите», или «отыдите»! Уста Божии, как меч обоюдоострый, в тот страшный миг решат все, и уже не будет возврата. Праведники наследуют обители небесные, а грешники идут «в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его».