Великие рыбы

Итак, шел год 890-й со дня основания Рима. 20-й – правления императора Адриана.

Каким был этот год? Вероятно, неплохим. Войны почти не велись; казней было не больше, чем обычно.

Адриан вообще был хорошим императором – толковым, образованным. Страсти к новым завоеваниям, как его предшественник Траян, не питал. Удержать бы саму империю – пеструю, как покрывало, и гудящую, как улей, – в прежних пределах.

И Адриан укрепляет границы, возводит валы с воротами и кастелами и лично инспектирует отдаленные провинции. Все ли спокойно? Нет ли недовольств?

Он увлекался философией и покровительствовал искусству. Ослабил налоги, улучшил положение рабов. Много строил, еще больше ломал – ломал и перестраивал. Как и его предшественники.

На 20-м году его правления Адриану шел 62-й год. Идеальный возраст для диктатора. Жажда власти и славы отступает, приходит тихая мудрость, ясная и прохладная, как осенний день. Чтение древних философов, одинокие прогулки по саду на вилле возле Тибура. Не совсем, разумеется, одинокие: стараясь не попадаться на глаза, за ним, земным богом, бесшумно следуют телохранители. Враги все-таки не дремлют и только ждут удобного случая. В прошлом году он казнил нескольких сенаторов. Пришлось, что поделаешь.

Впрочем, сенаторы – не самое худшее. Многих даже казнить не требовалось – сами справлялись. Ванна, кинжал, теплая вода. Вначале чуть красноватая, потом все темнее и темнее…

Хуже было с инородцами. Назовем вещи своими именами – поскольку в год 890-й от основания Рима политкорректности еще не изобрели. Итак, хуже всего было с иудеями.

Только год назад Адриан подавил восстание Бар-Кохбы. Подавление было суровым и показательным: вся Иудея превратилась в огромную кровавую ванну.

Но Иудея, слава Аполлону, была далеко. Да и жила там только часть иудеев, миллиона два, не больше. А остальные шесть распылились по всей его, Адриана, империи – пестрой, как покрывало, и гудящей, как улей. Шесть миллионов – уже ощутимая цифра. И с этой цифрой надо было что-то делать. Их становилось все больше в самом Риме.

Бедный Рим, кого только в тебе не было… Весь Восток, кажется, хлынул сюда. Ремесленничать, торговать своими руками, своей головой, своим телом, наниматься на всякую работу за гроши – точнее, за сестерции. Горбоносые сирийцы, шустрые греки, смуглые египтяне. Но с этими было проще – их боги не запрещали молиться римским богам. И это было с их стороны разумно. Молитесь дома и в своих храмах кому хотите. Но раз вы живете в нашем государстве, едите наш хлеб и пьете нашу воду, извольте уважать наших государственных богов. И инородцы – шустрые, смуглые, горбоносые – это понимали. И уважали. Все. Кроме иудеев.

Казалось бы, что тут сложного? Смотрите, какие статуи. Прекрасные? Прекрасные. Юпитер, Юнона, Аполлон. Рядом его, Адриана, статуя, с мраморной бородкой – как-никак он тоже божество, должность обязывает. Или вот Антиной – видите статую Антиноя рядом с императорской? Его, Адриана, любовник – утонул, бедняга, несколько лет назад в Ниле. Он его тоже назначил богом, посмертно. Народ, как всегда, воспринял это с воодушевлением. Народ любит все новое. Новые бани, новые зрелища, новых богов. Все. Кроме иудеев.

Нет, некоторые, наиболее культурные из них, бывали в храмах. Приносили жертвы, все как положено. Но культурных иудеев было мало. Большинство же их поклонялось какому-то единому Богу, которого было запрещено высекать в мраморе и отливать в бронзе. Которого нельзя было даже называть по имени. С которым было невозможно договориться.

Но самыми опасными среди них были, разумеется, христиане.

Римские императоры – первые гонители христиан – слабо разбирались в богословии. Для них христиане были всего лишь новой иудейской сектой. Зато в юриспруденции императоры разбирались неплохо. Христиане же умудрялись нарушить почти все римские законы о религии. Их можно было судить и за sacrilegium – преступление против веры: отказывались почитать римских богов. За crimen laesae majestatis – оскорбление императора: не признавали его богом. За collegii illiciti – незаконные сборища. И особенно за ars magica – занятие колдовством. Именно так квалифицировались исцеления, изгнания бесов и прочие чудеса.

И христиан судили по всей империи. За преступления против веры. За оскорбление императора. За незаконные сборища. За занятия колдовством.

На этот раз Адриан решил разобраться лично.

Он уже давно повелел Антиоху, наместнику области, привести к нему кого-нибудь из этих… да, христиан. Не из оборванцев, разумеется. Пусть отыщет кого-нибудь почище, пообразованней. Чтобы можно было побеседовать на ученые темы, не затыкая ноздри от вони и уши от разных глупостей. Побеседовать и полностью опровергнуть их предрассудки и нелепые выдумки.

Антиох выполнил приказ.

Несколько дней назад они были доставлены в императорский дворец. И предстали перед императором.

Это были женщины.

Мать и три дочери, совсем еще девочки.