Великие шпионы

Они проговорили несколько часов. Для начала он отдал два пакета исписанных мелким почерком заметок и документов — подготовленные им материалы ио советским ракетам и другим вопросам, чтобы подтвердить свою информированность. Присутствующие жадно просматривали их. Интерес к Пеньковскому еще более возрос, когда он стал рассказывать о себе. Очень быстро стало ясно, что выход на полковника Пеньковского представляет собой выдающееся достижение, куда более значительное, чем можно было судить но предварительным контактам.

Встреча в отеле «Маунт-Ройял» стала плодом связи, которую Пеньковский установил и старательно поддерживал с англичанином, наезжавшим в Москву. Гренвилл Вини был своего рода коммивояжером, занимавшимся торговлей промышленным оборудованием между странами Советского блока и Западом.

В 1960 году Вини организовал поездку английской торговой делегации в Москву. Он приехал в декабре, на неделю раньше, и провел много времени с Пеньковским, который представлял советские власти, согласовывая программу приема делегации. Пеньковский «изучал» Винна. Его прежние попытки установить контакт с ЦРУ не удались — профессиональные разведчики проявляют то излишнюю смелость, то излишнюю сдержанность, когда доходит до дела. Теперь Пеньковский усмотрел возможность выйти на англичан. Позднее он говорил на суде: «Познакомившись с господином Винном, я решил попробовать выйти через него на связь с английской разведкой, но сделал это не сразу. Я хотел сперва изучить его, чтобы обсуждать этот вопрос на следующих встречах».

Во время декабрьского приезда Винна в Москву они с Пеньковским договорились организовать визит советской делегации в Лондон в начале 1961 года с целью посещения различных британских фирм, заинтересованных в торговле с Советским Союзом. Когда обещанная делегация не прибыла, Винн снова поехал в Москву выяснять, в чем дело. Его партнером снова оказался Пеньковский. К этому времени они уже называли друг друга по имени. Пеньковский без ведома Винна воспользовался его второй поездкой в Москву, чтобы установить контакт с Западом. Это было в начале апреля 1961 года.

В советском понимании любой в положении Винна должен быть так или иначе шпионом. Так считал и Пеньковский, который, несмотря на опыт общения с иностранцами, оставался типичным продуктом советского воспитания.

К этому времени Пеньковский уже твердо решил перейти на сторону Запада. Толчком послужили неприятности по службе в ГРУ, но в нем давно копились неприятие опасного «авантюризма» советского режима и тяга к свободной жизни на Западе, крохотный клочок которой он видел, когда год служил в Турции. Позднее он писал в «Записках»: «Много лет назад я начал испытывать отвращение к самому себе, не говоря уже о наших «любимых» вождях и руководителях. Я считал и считаю сейчас, что должен был найти какое-то оправдание собственному существованию, то, что дало бы мне внутреннее удовлетворение». Чувствуется голос человека, ищущего новых корней, солдата, готового сменить флаг.

Одним из факторов, ускоривших эти поиски Пеньковского, было то, что КГБ докопался до неприятного обстоятельства: отец Пеньковского, оказывается, был белогвардейским офицером. Тридцать три года верной службы Советской власти начисто перечеркивались тем, что другой человек в 1918 году решил сражаться против большевистской революции. Почему, спрашивал себя Пеньковский, вездесущий КГБ выяснил это только сейчас? Почему это обстоятельство теперь используют против него, как дубинку? Втайне он гордился памятью отца, несмотря на противоположность взглядов. Собственный опыт все больше убеждал его в том, что Владимир Пеньковский в 1918 году сделал правильный выбор.

Явившись к Винну в номер гостиницы «Националь», Пеньковский заверил его, что состав делегации уже утвержден. Как и прежде, при обсуждении планов поездки делегации он много говорил о себе. Винн быстро заметил какое-то возбуждение в поведении своего советского прикрепленного. Они гуляли по московским улицам, чтобы их не подслушивали, и высказывания Пеньковского о советской действительности сделались менее уклончивыми. Русский начал высмеивать официальные объяснения причин экономических трудностей и весьма критично высказывался о советском режиме. Жизнь простого советского человека, говорил Пеньковский, весьма далека от счастья.

Винну все стало ясно, когда он увидел список советской делегации. Он возражал против того, что тщательно отобранные представители, преимущественно профессора и крупные инженеры, не подготовлены для ведения коммерческих переговоров. Это никак не походило на торговую делегацию, которую ждали намеченные фирмы. Винн понял, что русские едут не покупать, а добывать информацию.

Пеньковский признал, что возражения Винна разумны. Но он уговаривал Винна согласиться на такой состав.

— Пожалуйста, не надо возражать, Грев, — говорил он. — Я должен поехать в Англию. Если ты поднимешь шум, я не смогу поехать. Потому что если ты не примешь этот состав, у меня больше не будет возможности поехать в Англию — я же возглавляю эту самую делегацию.