Великие Спящие. Эпилог – 1 (Безымянный раб – 9)

В итоге нужный ему ответ Олег не получил. Впрочем… Тут он нашёл взглядом вход в явно служившую камерой для проживания «объекта» комнату и усмехнулся. Вряд ли у него будут сложности с поисками следов присутствия химеры, а значит и создание магического компаса — вроде того, с помощью которого он когда-то невообразимо давно преследовал беглого раба Ярослава Клыкова — также не вызовет у него затруднений.

— Значит, говоришь, задание получила, да? О-очень интересно, — пробормотал Олег задумчиво и, окинув взглядом арену, простёр перед собой руки.

Впереди у него была ещё куча дел, но сначала… сначала всё-таки следовало подчистить следы своего присутствия. Потому как мир хоть и изменился, но ненастолько, чтобы он мог безнаказанно шляться по секретным полигонам и допрашивать верных солдат республики.

Так что ему всё-таки придётся здесь ненадолго задержаться…

* * *

До Ралайята Бримс добрался на удивление быстро. Поначалу думал, что несколько месяцев придётся скитаться по пустыне, сменяя караваны и постепенно возвращая себе контроль над даром, но как выяснилось при планировании маршрута он не учёл прошедшие за время его «отсутствия» годы. Там, где раньше уныло бредущая по торговому пути вереница колдовством изменённых верблюдов была вершиной мечтаний путешественников, теперь появились дополнительные возможности. И прибыв в первый же крупный город Залимара, Бримс столкнулся с новой реальностью — с пузырной переправой, налаженной между центральным государством Загорного халифата и Ралайятом.

Отказаться от такого дара Небес измученный песками бывший Магистр Наказующих не смог и, наплевав на первоначальные задумки, приобрёл прямой билет до конечной точки своего маршрута. До места, где в банке гномов ждал своего часа ещё один сосуд с частичкой его Дара… и страны, где ныне правил сын великого и ужасного Владыки Сардуора.

И надо сказать, последнее было едва ли не самым серьёзным барьером при принятии решения о поездке в Ралайят.

Нет, разумеется внезапно открывшееся влияние Тени Ярдиги на его мысли и чувства Бримса весьма и весьма обеспокоило. И о том, что восстановление всей полноты его Силы может привести к росту данного влияния, он думал и не раз. Однако и без настоящей магии — не жалких своих нынешних ошмётков, а настоящей! — бывший Магистр Наказующих жизнь также не мыслил, и потому счёл опасность возрастания давления чужой воли вполне приемлемой платой за могущество. В конце концов от дома, где прошло отрочество и молодость, Бримса теперь отделяли сотни вёрст, и это защищало его от враждебного воздействия значительно надёжнее, чем иные барьеры и чары… Правда, ещё лучше было бы убить того затейника, что вздумал влезть в мозги Великого мага, но с этим пока предстояло повременить. Не в его положении было замахиваться на столько высокие цели!

Так что здраво оценив свои силы и прикинув перспективы Бримс выкинул из головы все страхи и вернулся к претворению в жизнь прежних своих планов… Впрочем не забыв добавить к ежедневным упражнениям тренировки по контролю целостности памяти — на всякий случай!

С Ралайятом была связана проблема несколько иного толка. Появление нового воздушного пути внезапно привело Бримса к пониманию ещё одной вещи. Он внезапно осознал, что Яр’грон — сын К’ирсана Кайфата и Мелисандры, который до сих пор оставался в его восприятии несмышлёным ребёнком с большим потенциалом в магии, — давно уже вырос. А значит и Ралайят теперь не просто место, где спрятан драгоценный для него артефакт, но ещё и владения весьма могучего чародея. Чародея, природа силы которого неизвестна, и чьих способностей вполне может хватить для создания такой разведывательной сети, через которую не сможет проискочить ни один маг-чужак.

Довод, что К’ирсан Кайфат жертвоприношениями колдунов и разного рода мучительствами вроде бы не злоупотреблял, Бримса, конечно, успокаивал, но не то, чтобы сильно. Кто знает, как эльфийка воспитывала мальчика? Вдруг в ненависти ко всем обладателям магического таланта? Да и про отца его бывший Магистр Наказующих тоже успел наслушаться всякого… Мало того, что слово «Владыка» теперь использовалось как ругательство — к нему посылали, им проклинали, его благодарили, — так ещё и народная фантазия разгулялась. По всему халифату в торговых лавках самый дорогой сорт вина назывался «Слёзы врагов Владыки», самое острое залимарское блюдо гордо именовалось «Гнев Владыки», а в Лайлате, по слухам, жестоких убийц давили «пятой Владыки».

Такое на пустом месте не возникнет. И если сынок перенял крутой нрав отца, объектам его интереса точно не поздоровится!