Великие сражения Античного мира

Посланцы Гасдрубала благополучно пересекли почти всю Италию, но, когда их миссия была близка к завершению, были перехвачены отрядом римлян. В результате весь план кампании оказался в руках не у Ганнибала, а у командующего римскими армиями на юге Италии. Нерон сразу понял всю важность полученной информации. Два сына Гамилькара находились на расстоянии примерно 300 км друг от друга, и для того, чтобы спасти Рим, следовало не дать им соединиться. Нерон немедленно приказал отряду 7 тыс. копейщиков, в том числе 1 тыс. кавалеристов, скрытно подготовиться к нападению на один из гарнизонов Ганнибала. Отряд отправился в этот смелый рейд сразу же после наступления ночи. Сам же он с главными силами немедленно отправился на север, в сторону Пицена, оставив без прикрытия южный путь на Луканию. Днем раньше он отправил в Рим гонцов, которые должны были доставить в сенат письма Гасдрубала. В то время существовал закон, запрещавший консулу вести боевые действия и даже просто покидать со своей армией отведенную ему провинцию. Но в данном случае у Нерона не было времени на получение специального разрешения сената. Поэтому он просто проинформировал сенаторов о том, что идет со своей армией на соединение с Ливием, чтобы совместно выступить против Гасдрубала. Он советовал направить два легиона римского гарнизона в Нарнию для того, чтобы прикрыть Фламиниеву дорогу на случай, если Гасдрубал выступит на Рим до того, как два консула успеют атаковать его. На место этих легионов предлагалось создать новые за счет призыва среди населения города. Кроме того, было необходимо отозвать резервный легион из Капуи. Все это Нерон изложил в своем письме в сенат. Нерон направил конные отряды вперед по пути следования своей армии с распоряжением местным властям готовить запасы продовольствия и другого необходимого имущества и располагать их на пути продвижения армии. Там же должны были быть подготовлены свежие повозки для перевозки утомленных солдат. Приняв эти меры, нацеленные на повышение темпа продвижения своих войск, Нерон направился к своим войскам, расположившимся лагерем, и кратко сообщил им о целях предстоящего похода. Он ободрил их, сообщив о том, что никогда прежде войскам не ставилась такая простая задача, что цель будет обязательно достигнута, что он ведет воинов к верной победе, так как в армии второго консула достаточно сил, чтобы в одиночку сдержать противника, а их мечи лишь помогут склонить чашу весов в сторону Рима. Одни только слухи о подходе свежей армии под командованием второго консула, как только они достигнут поля боя (а он, Нерон, позаботится о том, чтобы враг не узнал об этом раньше), решат судьбу битвы. Его воины имеют на руках все условия для победы, и они заслужили право нанести решающий удар. Крики энтузиазма, которыми встречали ряды его воинов на марше, консул воспринял как несомненный знак и предзнаменование грядущей удачи[49].

И действительно, местные жители провожали римских воинов приветственными возгласами и молитвами. Все население районов, через которые они проходили, бросалось к дороге, чтобы проводить их и пожелать удачи освободителям страны. Сельские жители пытались чуть ли не силой вручить солдатам еду и питье. Каждый считал для себя честью, если воин армии Нерона примет хоть что-то из его рук. Легионерам передалось воодушевление полководца. День и ночь они шли вперед, наскоро ели и лишь изредка отдыхали в повозках, предоставленных для этого местными жителями, которые шли за колонной войск.

В то же время в Риме новости о походе Нерона вызвали тревогу и озабоченность. Все понимали смелость Нерона, но многие сомневались в том, как к нему относиться. Было ясно, что к поступку Нерона нельзя было подходить с формальными критериями оценки. Люди понимали, какой опасности консул подвергает оставшуюся часть своей армии, лишив ее командования и значительной части сил в то время, как по соседству находился грозный Ганнибал. Они пытались рассчитать, сколько времени Ганнибалу потребуется на то, чтобы организовать преследование и перехватить Нерона и его войска на марше. Они вспоминали прошлые ужасы войны и смерть обоих консулов в прошлом году. Все эти несчастья обрушились на Рим, когда ему приходилось противостоять только одному пунийскому полководцу и его армии. Сейчас же приходилось бороться одновременно против двух армий Карфагена. Можно было сказать, что теперь в Италии было сразу два Ганнибала, ведь и Гасдрубал был сыном отца Ганнибала. Он тоже был воспитан в ненависти к Риму и имел опыт боев против римских легионов. И если брать во внимание стремительный успех перехода его армии через Альпы, то, возможно, он был в чем-то даже лучшим полководцем, чем его брат. Со страхом обсуждая слухи о вражеской армии, римляне преувеличивали мощь врага и, не веря в собственные силы, критиковали своих воинов.