Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем

Что поделаешь, если для подпольщиков едва ли не самым главным считалось переменить имя. Кстати, не один раз. Наверное, чтобы запутать следы. Так, молодой революционерке одной смены имени показалось мало, ее знали еще под именем Дора.

Фанни встретила любовь. Семнадцать лет – прекрасный возраст. Ему на два года больше, тоже подпольщик, товарищ по оружию. В революционных кругах известен под кличкой Мика, а на самом деле – Виктор Гарский, уроженец местечка Ганчешты в Бессарабии, сын местного сапожника. Родители мечтали, что Виктор продолжит достойное дело отца – станет сапожником. Но его это занятие совершенно не прельщало. В пятнадцать лет он удирает из дома в Кишинев и поступает на работу машинистом швейной мастерской. Там Гарский и завел знакомства в среде подпольщиков.

После того как Виктор в составе вооруженной банды ограбил швейный магазин, он быстренько смотался из Кишинева в Киев, где и повстречал молоденькую Фаннечку. Надо сказать, что революционные идеалы совсем не помешали их желанию жить вместе.

Фанни была счастлива. Все знавшие ее говорят, что девушка никогда не отличалась особой красотой. Невысокого роста, всего лишь 158 сантиметров, приземистая, с темно-русыми волосами и карими глазами, девушка была горда, что на нее обратил внимание Мика. Для него она была готова на все.

Даже совершить террористический акт против генерал-губернатора Владимира Сухомлинова. Хотя, если оценить тот исторический день трезвым взглядом, никакого акта и не готовилось. А событие, перевернувшее всю жизнь молоденькой белошвейки, – лишь случайность. Вся ее жизнь – лишь череда трагических случайностей.

Итак, что же произошло в тот злосчастный вечер 22 декабря 1906 года?

За несколько дней до него, а конкретно 18 декабря, в купеческой гостинице на Волошинской улице в Киеве поселились два новых постояльца. В их документах значилось – Фанни Хаимовна Каплан, модистка, минская мещанка, прибывшая из Одессы, и подданный Румынии Зельман Тома, который на самом деле и являлся Виктором Гарским.

Около семи часов вечера 22 декабря в жандармское отделение поступило сообщение, что в одном из номеров Купеческой гостиницы на Волошинской улице, 29 произошел взрыв, в результате которого разрушена перегородка соседнего номера, обвалилась штукатурка, вывалилась рама и образовалась дыра в полу. На месте преступления задержана раненая женщина.

Это и была Фанни Каплан. При обыске в номере, занимаемом ею, обнаружены браунинг, заполненный паспорт на имя Каплан и еще несколько чистых формуляров. Надо сказать, что ее сожителя по номеру не нашли. Бежал ее любимый Мика – Виктор Гарский, оставив девушку саму расхлебывать происшедшее. И не просто девушку, а раненую девушку. В результате взрыва бомбы – скорее всего, случайного взрыва – осколочные ранения пришлись ей в правую руку, правую ягодицу и левую голень. К тому же от взрывной волны Фанни получила контузию.

На допросе Фанни Каплан все отрицала: мол, знать ничего не знаю, бомбы в номере не держала, и откуда она появилась, не в курсе. Она стояла на своем: взрыв произошел неожиданно для нее, когда она вошла в комнату. Своего сообщника выдать отказалась. Имя Виктора Гарского в деле даже не фигурировало.

О его причастности стало известно значительно позже. Говорили, что через несколько лет на одном из допросов он сам признался, что Фанни виновата в том взрыве не была, взрыв произошел по его вине. Даже бумагу соответствующую написал, мол, в страхе сбежал из гостиницы, подкинув девушке пистолет. Но тот документ не сохранился, он затерялся среди бумаг. Так что, может, все это лишь слухи, а о Викторе рассказала кому-нибудь сама Фанни. Да разве сейчас имеет это значение?

Важнее то, что военно-полевой суд 8 января вынес приговор «бомбистке» Фанни Каплан – расстрел. От исполнения приговора девушку спасло то, что она была несовершеннолетней. Расстрел заменили бессрочной каторгой. И отправили Фанни Каплан из Киевской губернской тюрьмы, где она находилась до суда, в ручных и ножных кандалах в далекий Нерчинский округ Забайкалья. Такие строгие меры были применены к девушке из-за приписки в деле: «Бунтарка. Склонна к побегу». Хорошая характеристика для заключенной… Вставили эту приписку исключительно из-за того, что она не дала показаний на суде, молчала. Хотя о каких побегах можно было говорить, если обе ноги ранены?