Читаем Великие тайны Руси. История. Прародины. Предки. Святыни полностью

Видимо, в этот «скифский» период истории праславян (приблизительно в III–II тысячелетие до н. э.) и возник в славянском фольклоре устойчивый образ быстрой реки Дона (его часто в народных песнях, как будто оговариваясь, называют морем! то есть – морским проливом!), за которым находится царство мёртвых. Не воспоминание ли это о киммерийском Доне-Ахеронте, ставшем морским проливом, легенды о котором праславяне могли воспринять от скифов-кочевников, а те – от своих предшественников киммерийцев?

Не ковыль в поле травушка шатается —Шатался, завалялся добрый молодец,Пришатнулся, примотнулся к тихому Дону,Вскрикнул добрый молодец громким голосом своим:– Кто тут ест на море (sic!) перевозчиком,Перевезите меня на ту сторону!Перевезите, мои братцы, схороните меня,Схороните меня, братцы, промеж трёх дорог:Промеж Тульской, Петербургской, промеж Киевской.В головах моих поставьте животворящий крест,В ногах моих поставьте ворона коня,В правую руку – саблю вострую.Собрание народных песен П. В. Киреевского

В песне рассказывается, как некий добрый молодец приходит на берег реки-пролива и призывает перевозчика, чтобы он перевёз его в страну мёртвых. Три дороги, которые упоминаются в песне, это, возможно, поздняя переработка легенды о трёх реках: Ахеронте, Прифлегетоне и Стиксе.

Можно вспомнить и камень, который в русских сказках и песнях находится на пересечении трёх дорог или у огненной речки – Смородины, за которой также царство мёртвых. «Ничего то вы горы не породили, породили один бел горюч камень, из-под камушка течёт, течёт речка быстрая, по прозванью речка, речка-то Смородинка». Этот камень, нередко называемый бел-горюч камнем Алатырем, не та ли это скала, упоминаемая Гомером и Аполлонием Родосским, у которой стекались реки Аида? Перевозчик же, перевозящий добра молодца, это, очевидно, старец Харон.

Образ этого перевозчика встречается и в сказке «Марко Богатый и Василий Бесчастный». Само имя богатого купца Марко однозначно указывает на место действия этой сказки. Марко – венецианское имя, венецианцы в Средние века торговали в Крыму и на Кавказе, строили там города и крепости. Вполне возможно, что имя венецианского купца заменило в сказке имя его предшественника грека, скифа или киммерийца.

В этой сказке Василий Бесчастный совершает путешествие к Змею Горынычу, который, очевидно, жил в царстве мёртвых. То, что именно Змей был владыкой этого царства, подтверждают многочисленные сказки и былины.

Василия к Змею перевозит некий перевозчик, «старый дед, до колен борода». Перевозчик просит Василия узнать у Змея Горыныча – то есть у владыки царства мёртвых, у Аида: долго ли ему ещё перевозить, долго ли ему маяться? Василий узнает, что перевозчику достаточно передать кому-нибудь своё весло и оттолкнуть лодочку.

Что впоследствии этот славянский Харон и делает: он передаёт своё весло Марко Богатому и уходит на покой.

Везде славянский Аид-Пекло описывается одинаково. И это описание близко к тому описанию, которое мы находим в греческих мифах. «Вот пошёл Василий дальше. Шёл, шёл, пришёл на зелёный луг (асфоделевый?). На лугу большой дворец из человеческих костей выстроен».

Кроме Змея Пеклом-Аидом управляла и женщина, жена Змея, подобная греческой Персефоне. Имя её в славянских легендах – Морана. В сказках её часто именовали Марьей Моревной – так как она жила близ моря. Заметим, древние индийцы-арии, которые пришли в Индию из-за Гималаев и с Кавказа, называли Смерть точно так же – Мара.

Далеко не всегда пекло помещали под землёй, иногда указывались и горы. Так же как и в греческих мифах: Прометей то находится в Тартаре, то прикован к горам Кавказа.

Кстати, легенды о некоем прикованном великане знают многие кавказские народы. Например, в грузинском эпосе есть образ прикованного к скалам великана Амирани, который восстал против Бога и потому был наказан. А абхазцы рассказывают легенду о богатыре-нарте Абрскиле. Перепевы греческих, а возможно, и догреческих легенд об Аиде, местоположение которого – Керченский пролив и Кавказ, мы находим у многих горских народов.

В сущности, всегда и в сказаниях всех народов мир Нави состоит из рая и ада, расположенных «рядом». И потому рай и его земной образ, Атлантида, соседствуют в легендах с Пеклом-Аидом и даже после потопа оказываются вместе в подводном мире. И в славянских, а также греческих легендах они оказываются на Кавказе и в Причерноморье.

Атлантида и Страна эльфов

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза