Великие тайны великих людей

Впоследствии Донова сумела все же расстроить радиоигру, потом чудом уцелела в плену, а после войны провела несколько лет в ГУЛАГе и была реабилитирована много позже.

В начале войны гитлеровским спецслужбам удавалось легко переигрывать советских коллег. Прежде всего немцы по максимуму использовали все наши ошибки. Так, они расшифровали код советских разведгрупп, а все оказалось очень просто: из-за нехватки шифроблокнотов кто-то из партийных боссов приказал снять с них копии, которые и были выданы диверсантам. Многократный повтор гамм шифра создал практически идеальные условия для работы немецким криптоаналитикам.

Вторым серьезным нарушением конспирации было использование прекрасно знакомых между собой людей для комплектования групп, которые работали в одном и том же районе. В такой ситуации даже один предатель мог опознать практически всех.

Задания, которые давали диверсионным группам, не всегда были продуманы. Например, им приказывали поджигать русские деревни – такова была директива Сталина: «Гони немца на мороз». Именно за попытку поджечь деревню Петрищево была схвачена Зоя Космодемьянская. Такой прием успешно использовали финны по время «зимней войны», но они сначала эвакуировали население, а потом поджигали. У нас диверсанты должны были поджигать дома и хозяйственные постройки деревень, в которых продолжали жить крестьяне, – к сожалению, это правда 1941 года.

Захваченные разведчики были полностью деморализованы, узнав, что их шифр вскрыт, а о них самих немцы знают даже цвет половичка перед дверью квартиры в Ленинграде. С одной стороны, советская пропаганда твердила, что мы самые-самые, с другой – неопровержимые факты немецкого превосходства: тайны никакого секрета не представляют, задания, которые они имели, ошибочны, если не сказать преступны. Трудно представить, что творилось в душе этих ребят, которые видели, что весь их риск был абсолютно бесполезен.

Михаил Пушняков рассказывает: «Эти наши группки, как правило, дислоцировались и ночевали в прилегающих деревнях. И мирное население знало, что это наши разведчики. И когда приходила мартыновская группа и говорила: «Где тут наши ребята?», население их принимало за советских разведчиков, и указывали, у кого они ночуют, куда приходят, когда уходят на задания, и прочее, и прочее. Таким образом, мартыновцы, Решетников и Герасимов, знали обстановку досконально».

Действовали провокаторы нагло и уверенно. Появляясь в какой-нибудь деревне, где могли находиться партизаны, они выдавали себя за народных мстителей. Вид людей в гражданском, чей командир неизменно ходил в форме капитана Советской армии, действовал безотказно. С ними выходили на связь партизаны, и тогда начиналось самое главное, ради чего немцы кормили этих негодяев.

Михаил Пушняков: «Зимой 1943 года в одну деревню из Себежа выехал отряд Мартыновского, вернее, один взвод под командованием Герасимова Павла, для борьбы с партизанами, для поиска и борьбы с ними. И в этой самой деревне они встретили группу партизан в количестве шести человек, среди которых была одна женщина в сапогах. Карательный отряд их уничтожил. Герасимов сапоги с убитой снял, впоследствии носил сам, а через некоторое время передал своей сожительнице, Мюллер Тамаре, которая всегда их носила».

Ни о какой дружбе между Решетниковым и Мартыновским речь не шла, это было беспрестанное соперничество, хотя они и действовали вместе. Нравы, царившие в этом отряде, были весьма своеобразными. О том, что это были за типы, говорит всего один факт: в расстрелах участвовала лично любовница Решетникова, некая Маруся. Когда же потом Игорю приглянулась другая девушка, он, недолго думая, решил все проблемы, застрелив старую любовницу.