Великие танковые сражения

До конца марта у 1-й танковой армии был открыт только один маршрут снабжения – по мосту через реку Днестр у Хотина, под защитой сильного плацдарма на южном берегу. Все штабы и части, без которых можно было обойтись, были отведены этим маршрутом на запад небольшими группами, прежде чем окружение было завершено. Все съестные припасы и боеприпасы, за исключением двухнедельного запаса, были эвакуированы, ограничены были все передвижения автотранспорта ради экономии горючего. После окружения весь автотранспорт, за исключением бронетехники, тягачей артиллерии и самых необходимых машин посыльных, был уничтожен. Широко использовались крестьянские повозки. Было срочно налажено снабжение по воздуху, а фронт был сокращен до линии Каменец-Подольский – Скала-Подольская – Хотин для более плотной обороны и лучшего обеспечения снабжения.

На этапе ведения обороны артиллерия была размещена таким образом, что только несколько батарей открывали огонь одновременно. Основная масса артиллерии все еще не открывала огонь, чтобы избежать ответного огня русской артиллерии, но была наготове на случай решительных действий русских по осуществлению прорыва. Танки были рассредоточены, и для них были созданы окопы для местных действий в обороне, но в таких местах, из которых они могли бы быстро сосредоточиться для контратаки. Погода была плохой, метели и заносы мешали снабжению по воздуху и ограничивали передвижения по земле.

Часть 1-й танковой армии уже побывала в сходной ситуации всего месяц назад (имеется в виду Корсунь-Шевченковская наступательная операция советских войск 24 января – 17 февраля 1944 года. – Ред.) и не хотела повторения этих испытаний при неопределенных оборонительных действиях перед лицом полного окружения. Довольно часто в истории ведения войн окружение считается прелюдией уничтожения. В некоторых случаях, когда прорывы оказывались успешными, частям удавалось пробиваться с боями благодаря своему опыту и мужеству. Эта часть должна была стать одной из них.

Колонны 1-й германской танковой армии двигались с севера на юг вместе с несколькими штабными частями, как уже упоминалось ранее, пока путь к отступлению у Хотина не был перекрыт. Это движение вместе с тщательно спланированными обманными действиями, такими как ложные радиопереговоры и другое движение войск и транспорта в дневное время, демонстрировали русским воздушным наблюдателям, что немцы готовятся к массовому бегству на юг. Натиск русских на востоке оставался мощным, лишь умеренным на севере и легким на западе. Когда немцы сократили свой фронт обороны, они выдвигались к различным позициям каждую ночь, предпринимали ограниченные контратаки и упорно обороняли малозначительные объекты на местности. Из всего этого у русских складывалась ложная картина сил и намерений немцев.

Наконец, германским Верховным командованием было дано разрешение на отход и прорыв. У командующего 1-й танковой армией теперь было несколько вариантов действий. Он мог прорываться в нескольких направлениях, заставляя русских распылять силы и ввязываться в небольшие бои более мелкими группами войск. Он мог нанести удар на юг, что позволило совершить отход в Румынию (вряд ли, т. к. застрял бы на переправах у Днестра. – Ред.), но на время изолировал бы всю армию от общегерманской военной мощи до тех пор, пока она не совершила бы обход и не присоединилась бы к тотальной обороне Германии. Но поскольку от 1-й танковой армии все же ожидали, что она будет прорываться в этом направлении, она попыталась ввести в заблуждение русских, заставляя их поверить, что в этом и состоит намерение немцев (а значит, силы русских на этом направлении будут наибольшими). Попытка прорыва на запад предполагала форсирование двух крупных (но не таких, как Днестр и Прут. – Ред.) и нескольких мелких рек и множества оврагов, а также встречу с крупными силами русских.

Командующий принял решение прорываться на запад (командующий 1-й германской танковой армией генерал– полковник Хубе хотел прорываться на юг, а на прорыве на запад настоял Манштейн. – Ред.), несмотря на отсутствие в этом плане видимых преимуществ по ряду причин. В этом заключался бы элемент внезапности, потому что русские также не ожидали этого, поскольку могли видеть слабые стороны такого решения – например, расстояние до создаваемой немцами новой линии обороны и до соединения с любой немецкой оперативной тактической группой, направленной на деблокаду окруженных. Такая оперативная группа была создана и состояла из соединений II танкового корпуса СС – двух закаленных в боях пехотных дивизий и двух свежих танковых дивизий СС, которым было приказано наступать на восток из района юго-восточнее Львова на соединение с окруженной 1-й танковой армией, находившейся примерно в 150 км.