Великие Цезари

«Лицо его было спокойным и ясным, говорил ли он или молчал… Глаза у него были светлые и блестящие… Зубы у него были редкие, мелкие, неровные, волосы – рыжеватые и чуть вьющиеся, брови – сросшиеся, уши – небольшие, нос – с горбинкой и заостренный, цвет кожи – между смуглым и белым». Цвет глаз, больших, как у вола, с крупными белками, у него был сине-зеленый, и был он хорошо сложен, поэтому его сравнительно небольшой рост (сто семьдесят сантиметров) был заметен, если он стоял рядом с более высокими людьми. Ему нравилось, когда собеседники опускали свои глаза перед взглядом его светлых и блестящих, как будто бы «в них таилась некая божественная сила». Так описана внешность нашего героя Светонием. Сохранилось много скульптурных изображений Августа, а также его профилей на монетах, на которых мы также можем увидеть, как выглядел наш герой, и сравнить с приведенным описанием. Скульптуры и монеты создавались и чеканились в разных провинциях огромной многонациональной империи, поэтому образ Августа на этих изображениях очень разнообразен. Но есть одна общая особенность. Август дожил до глубокой старости, однако ни одно из сохранившихся изображений не донесло до нас его облика в пожилом возрасте. На всех скульптурных портретах ему не больше сорока лет. Это объясняется своими вполне понятными идеологическими мотивами, и об этом мы поговорим в дальнейшем.

В сорок шестом году, после победы над республиканцами в Африке, Цезарь празднует сразу четыре триумфа (галльский, египетский, понтийский и африканский), и Гай вспоминает, с каким восторгом и гордостью шел вслед за его колесницей во время торжеств, приемов и жертвоприношений в храмах. Цезарь, конечно, видел, с каким восхищением и самоотверженной юношеской преданностью относится к нему его внучатый племянник и отвечает ему тем, что награждает его в эти праздничные дни боевыми наградами. Что, согласитесь, довольно странно – мальчик и в глаза не видел полей сражений.

Цезарь поручил ему тогда организовать так называемые греческие зрелища. Юноша рьяно взялся за дело. Он целые дни проводил на жаре и всегда находился на трибуне до конца представлений. Его хрупкий организм не выдержал такой нагрузки, и он серьезно заболел. По его воспоминаниям, Цезарь был обеспокоен его болезнью еще сильнее, чем его родители, – он пригласил лучших врачей и очень обрадовался, когда болезнь пошла на убыль.

Тем временем Цезарь собирался в Испанию, где сыновья Помпея собрали большое войско. Он хотел завершить последний этап затянувшейся гражданской войны. Из-за болезни Гай не смог его сопровождать, но, едва оправившись от хвори, тотчас отправился к деду, причем не без приключений, – корабль, на котором он плыл, затонул у берегов Испании. Октавий нашел своего знаменитого родственника уже после разгрома помпеянцев при Мунде. Цезарь очень радовался встрече, хвалил Гая за энергию и расторопность и держал юношу постоянно при себе, проверяя его способности, как он пишет, к оценке и суждению, и очень был доволен его ответами, краткими и точными. Он находился рядом с Цезарем, по его словам, несколько месяцев и затем отпросился на свидание к матери.

В столице Октавий поселился отдельно от родителей, но поблизости. Он питался в их доме и продолжал занятия с наставниками, греческими учеными. Это философ Арей из Александрии, к которому Гай был особенно привязан, и ритор Аполлодор Пергамский.

После возвращения из Испании Цезарь отпраздновал очередной триумф и активно занялся гражданскими реформами. Но великий полководец вновь возжаждал воинских побед и лавров. В его голове созрели грандиозные геополитические планы. Он хотел завоевать Парфию, а затем, как пишет Плутарх, «имел намерение, пройдя через Гирканию вдоль Каспийского моря и Кавказа, обойти Понт (так древние греки называли Черное море) и вторгнуться в Скифию, затем напасть на соседние с Германией страны и на самое Германию и возвратиться в Италию через Галлию, сомкнув круг римских владений так, чтобы со всех сторон империя граничила с Океаном». Для этого он объявил новый рекрутский набор, к неудовольствию народа, ибо, если верить переписи, за период победоносных войн Цезаря, галльских и гражданских, население республики уменьшилось вдвое. А тут он хочет тащить на новую войну еще шестнадцать легионов. Часть войск стояла в Аполлонии, близ Эпира, куда диктатор отправил в конце сорок пятого года своего внучатого племянника, чтобы тот привыкал к армейской жизни, учился командовать и готовил легионы к длительному походу. С ним отправились также его друзья Сальвидиен Руф и Марк Агриппа, сыгравшие в его дальнейшей судьбе разные роли. Первый из соратника стал предателем, а второй – верным другом на всю жизнь, опорой во всех делах, особенно ратных, соправителем и отцом его внуков.