Великие Цезари

Похоже, это была проба пера, репетиция, попытка прощупать общественное мнение. Когда после этого неудачного спектакля кто-то попытался украсить уже статую Цезаря лавровым венком с белой перевязью, что было знаком царской власти, народные трибуны Гай Эпидий Марулл и Луций Цезетий Флав арестовали этого явно подставленного человека и отправили в тюрьму. Народ шел следом и величал трибунов «брутами», людям понравились их решительные действия по прекращению этого постыдного спектакля.

Это привело Цезаря в негодование, и на его степень указывает тот факт, что он после этого в раздражении ругался, причем слово «бруты» в его устах звучало в изначальном смысле (brutus в переводе с латыни означает тупицу), а обоих трибунов он отстранил от должности, несмотря на то, что срок их полномочий еще не закончился. Но тем не менее ему стало совершенно ясно, что его стремление провозгласить себя царем воспринимается народом без восторга и взаимопонимания, поэтому новых попыток предпринимать не стал.

Возникает еще вопрос: а для чего все же он это делал?

Одно из объяснений такое: Цезарь собирался воевать с парфянами, а в Сивиллиных книгах, где были собраны древние пророчества, было сказано, что парфян сможет одолеть только царь. Едва ли Цезарь, не веривший ни в какие приметы, предзнаменования и прогнозы жрецов и гадателей, доверился Сивиллиным книгам.

Но Плутарх уверяет, что именно в мартовские иды на заседании сената Луций Аврелий Котта, двоюродный дядя диктатора, должен был объявить Цезаря царем «внеиталийских провинций» с правом носить корону, «находясь в других землях и морях».

Если при этом учесть, что Цезарь наметил свой отъезд на Восток на восемнадцатое марта, то это, может быть, и правда. И есть два варианта объяснений этому факту. Первый: диктатору хотели угодить блюдолизы и его искренние почитатели, желая ему победы и зная его горячее желание принять все-таки царскую власть со всей ее атрибутикой. И второй: это самая настоящая провокация, организованная заговорщиками, и это ближе к истине, потому что Плутарх говорит об этом, вкладывая слова о даровании Цезарю царских полномочий вне Италии не кому иному, как заговорщику Дециму Бруту, который уговаривал Цезаря пойти в сенат в день убийства, несмотря на дурные предзнаменования. Ведь нам ничего не известно, как на это реагировал Цезарь.

Ходил, кстати, и другой слух. Дело, говорили, и не в Сивиллиных вовсе книгах, причем язвительный Цицерон по этому поводу писал, что уж больно хитро неистовая пророчица возвестила, что, если римляне хотят спасения, пусть провозгласят царем того, кто на деле им уже является, а так как в Сивиллиных книгах не указаны «ни человек, ни время», то любого консула можно объявлять царем – смысл примерно такой. Так вот, говорили некоторые, Цезарь и рвется на Восток, чтобы после победоносной войны с парфянами уже никто не осмелился бы протестовать против его воцарения.

Еще один слух передавался упорно из уст в уста в начале сорок четвертого года. Якобы Цезарь хочет перенести столицу империи в Александрию. А там уж никто не помешает ему стать царем и править по восточному образцу. Многие были в этом почти уверены еще и потому, что в Рим приехала Клеопатра с сыном диктатора Цезарионом. Египетская царица жила в столице не в доме диктатора, где у него была законная жена, а в отдельной резиденции, и ее положение было странноватым, хоть она была матерью единственного наследника Цезаря по мужской линии. Но был ли Цезарион его сыном? Светоний в одном месте говорит, что друг Цезаря Гай Опий написал целую книгу, где доказывает, что Цезарион никак не мог быть сыном диктатора. То же самое говорит и Николай Дамасский, историк, родившийся в шестьдесят четвертом году. Он был, как теперь говорят, космополитом и одно время был советником царя Ирода, воспитывал детей Клеопатры и Антония, а затем его приручил Август для дипломатических переговоров с евреями и предложил ему написать свою биографию на основе своих записок. Так или иначе, Николай Дамасский, без сомнения, был придворным историком и во времена принципата Августа не мог писать иначе – ведь именно Октавиан был усыновлен Цезарем и объявлен в завещании главным наследником не только имущества, но и власти. Так что отпрыск Цезаря от Клеопатры никак не вписывался в династическую схему Августа, поэтому сын египетской царицы был убит по его приказу после победы над Антонием в очередной гражданской войне.

И все же вопросы остаются: сам диктатор был уверен в своем отцовстве? Ведь в завещании он не указал Цезариона наследником хотя бы и малой части своего состояния.