Великие завоеватели

Однако в противоречие с такой «миролюбивой» характеристикой вступает история о загадочной смерти Бледы, старшего брата [39] и соправителя Аттилы, погибшего якобы от его руки. Надо сказать, что Бледа не был способен управлять страной, да и не очень-то хотел этим заниматься. Главными его занятиями были пьянство и обжорство. А когда ему надоедало сидеть дома, он, если был в состоянии забраться на коня, выезжал на охоту. Большинство историков считают, что этот туповатый и ленивый соправитель совершенно не вмешивался в решение государственных вопросов и ничем не мог помешать Аттиле. Поэтому их совместное правление длилось свыше 10 лет, вплоть до смерти Бледы в 445 году [40]. По словам Бувье-Ажана, единственного из исследователей, утверждающего, что тот скончался в 438 году, это произошло так: «Возвращаясь из своих героических походов, Аттила и его командиры навестили Бледу, а затем отправились в столицу, оставив его в своем городе. Спустя несколько дней он, как всегда пьяный, переоценив собственные силы, отправился на охоту и там случайно погиб. Тотчас в Риме и Равенне заговорили об убийстве. Утверждали, будто Аттила не мог примириться с тем, что в его отсутствие брат набрал силу, и устранил его. Ходили даже слухи, что Аттила прикончил его собственной рукой». Этой версии придерживались и средневековые авторы, в частности о том, что двойственность власти Аттилы и Бледы закончилась братоубийством, писал в своем сочинении о готах Иордан.

Но тех, кто не согласен с этой точкой зрения, среди историков, особенно последующих поколений, гораздо больше. Среди них и Бувье-Ажан, который пишет: «Несмотря на многочисленность сторонников противоположного мнения, включая Марселя Бриона и Амедея Тьерри, предположение об убийстве не имеет под собой оснований. Законченный кретин Бледа ничем не стеснял брата, он никогда не сумел бы организовать успешный заговор, даже если бы и захотел; Бледу вполне устраивала его праздная жизнь, и он не испытывал ни малейшей радости, когда ему изредка доверяли второстепенные поручения; от него не было ни вреда, ни пользы. Аттила не смещал брата хотя бы потому, что тот и не состоял на службе». Кто из историков прав, судить сложно, поскольку их доводы основаны не столько на фактах, сколько на субъективных умозаключениях. А раз так, то утверждения о том, что смерть Бледы была насильственной и в ней повинен Аттила, не могут считаться доказанными.

Но вернемся к вопросам управления государством. Чем больше становилась территория Гуннии, тем больше Аттиле приходилось заниматься государственными делами. Сформированное им огромное сообщество белых и черных гуннов, а также подчиненных им племен, по словам Бувье-Ажана, было достаточно хрупким, «с вечно изменяющимся составом и туманным будущим». Поэтому, как он пишет, «с первых дней своего правления Аттила прилагал все усилия, чтобы придать ему стабильность, заложить основы порядка, обеспечить защиту и укрепить внутренние связи». Ему удалось справиться с этой задачей, поскольку он «долгое время жил при римском дворе и видел, что там помимо бесполезных высокородных приживал имелась и развитая администрация, способная облечь в форму документа приказы и распоряжения властей и проследить за их выполнением». И далее французский историк отмечает: «Конечно, он не собирался копировать весь сложный и отточенный механизм управления, который казался ему излишне тяжелым и бюрократичным, но он понимал полезность административной работы и политической информации. Аттила не был тупым завоевателем, целенаправленно разрушавшим цивилизацию. Его успехи в области политического управления и организации общественного порядка впечатляют не меньше, чем военные победы».

Представление о государственной деятельности Аттилы можно составить по сведениям, приведенным в «Очерке истории гуннов» советским ученым А. Н. Бернштамом. В частности, он пишет о том, что король гуннов «был еще вождем, близко стоявшим к племенам», и выражал их интересы, защищая патриархально-родовые отношения. Он оставался главным судьей в имущественных спорах. В подтверждение этого Бернштам ссылается на Приска, который, описывая прибытие короля в гуннское поселение, отмечает, «что Аттила остановился перед домом и многие просители, имевшие между собою тяжбы, подходили к нему и слушали его решения». Однако историк отмечает, что великий завоеватель не знал никакого другого средства против роста социальных противоречий внутри гуннской орды, кроме военных походов: «…во времена Аттилы накануне европейского похода, вследствие бурного развития классообразующих процессов, вырастает особое значение покорения других племен и народов. Аттила относится еще к представителям той власти, которая достаточно сильна и опытна для покорения и угнетения чужого народа, но недостаточно сильна для угнетения собственного народа».