Великие женщины Древней Руси

В Древней Руси каждая женщина умела прясть, ткать и шить одежду. В бедных семьях это служило зачастую важным источником дохода семьи, в богатых — необходимым условием воспитания. Считалось, что хозяйка непременно сама должна все уметь — иначе не сумеет распорядиться и слугами. Она должна научить прясть, ткать и шить каждую служанку и рабыню. Ведь именно женщина в доме вела хозяйство, и чем больше оно было, тем больше умения и знания требовалось от госпожи. Примером этому служила Ингигерд-Ирина — дочь шведского короля и княгиня Древней Руси. Она вникала во все и все умела. Конечно, было еще и умение повелевать, но ведь и это своего рода наука и искусство. Во многих семьях тогда именно женщины являлись главой семьи, управляя всем. Ничто в жизни не проходило мимо них.

Разумеется, Анна была христианкой, но ведь христианство не впиталось еще в плоть и кровь каждого: не прошло и ста лет после его принятия. Язычество было необычайно сильно в быту и повседневной жизни. Ходили в церковь, но продолжали верить в русалок-берегинь, колдовство и чародейство, леших, домовых. Языческая стихия жизни еще была разлита повсюду.

В 1054 году, в год смерти Ярослава Мудрого, в Киеве совершилось разделение церквей на католическую, подчиненную Римскому Папе, и православную, признающую только власть константинопольского патриарха. Но Анна уже была во Франции, и, разумеется, она не могла выбирать: ей нужно было признать власть Римского Папы, чтобы жить в мире со своим народом. Да и эти тонкие различия казались пока еще отвлеченным, далеким от жизни богословием.

Главным было другое: Анна была молода и красива, ей хотелось любить, но Генриха I любить было невозможно.

Анна скучала по сестрам. Не только по Елизавете, но в особенности по младшей — Анастасии. Анна баловала ее. Ей доставляло удовольствие наряжать ее в свои платья, вешать на грудь ожерелья, примерять ей свои браслеты и перстни. Вспоминала детство: еще жива была старая нянька отца — князя Ярослава, дочь языческого жреца-волхва. Она была искусна в волхвовании и «чарах», как все шепотом передавали друг другу. Поговаривали, что она и яды могла изготовить из трав. Заговаривала зубную боль, лечила раны, принимала роды. Даже Олав Толстый, которого потом объявили Святым, несчастный норвежский король, всю жизнь любивший Ингигерд, всегда внимательно приглядывался к тому, что делала нянька, — он ведь тоже умел лечить людей.

Нянька любила Анну за страстность, горячность крови, за то, что ни к чему в жизни та не была равнодушна и не боялась признаться, что любила и что ненавидела. Не скрывала ни приязни, ни неудовольствия. Нянька не любила брата Всеволода — любимца отца: он слишком много, по ее понятиям, проводил времени в церкви, чтобы угодить отцу и митрополиту.

Анастасия тоже стала королевой — в Венгрии, а она так же далека, как и Русь. Муж Анастасии король Эндре I начал править в 1047 году, и ему ко дню коронации император Византии Константин IX Мономах прислал корону сказочной красоты.

Византийский император был заинтересован в союзничестве Венгрии. Но для него имело значение и то, что Эндре I венчался королем вместе с дочерью Ярослава Мудрого. А ему правитель Византии отдал в жены для сына Всеволода свою любимую дочь. (Впоследствии она станет матерью киевского князя Владимира Мономаха.)

Эта корона-диадема представляла собой настоящее чудо ювелирного византийского искусства: семь золотых створок, закругленных сверху и украшенных перегородчатой эмалью, были соединены друг с другом. Они изображали Константина IX Мономаха, известного покровителя искусств, его супругу императрицу Зою, красавицу в зубчатой короне, и ее некрасивую сестру Феодору. По обе стороны от этих царственных персон были еще фигуры символические — Правосудия и Смирения, столь необходимые правителям.

Эндре I правил страной до 1061 года. На озере Балатон, где стоял его дворец для отдыха, вместе с ним любила бывать Анастасия, и полуостров до сих пор называется по-славянски — Тихань — может быть, в память королевы. Она и в детстве была тихой. На вершине холма Тихани и доныне стоит аббатство, основанное мужем Анастасии. Подземная часовня, где похоронен Эндре I, нерушима свыше девятисот лет. Надгробие его сохранилось до наших дней. Плещется тихо Балатон, незримо исчезла, растаяла жизнь Анастасии. А корону-диадему Эндре I, которая хранится теперь в Национальном музее в Будапеште, в 1861 году случайно нашел какой-то крестьянин — откопал в земле.