Великие женщины великих мужчин

Жизненная мудрость проистекает из понимания, что задачи верной спутницы мужчины состоят, в первую очередь, в стимулировании его самооценки, пусть даже и за счет замалчивания своих заслуг. Сама писательница умело придавала особую важность деятельности своего мужа, подчеркивая это при каждом удобном случае. Более того, она порой даже чрезмерно старалась на этом поприще. Заполняя графу «Род занятий», госпожа Кристи не колебалась, указывая: «Замужняя дама». Намеренно принижая свой социальный статус, она этим подчеркивала статус мужа. А ведь это происходило в то время, когда многомиллионные тиражи ее книг легко раскупались в нескольких десятках стран. Агата никогда не обижалась, когда Макс Мэллоуэн утверждал, будто не читал ни одного романа своей знаменитой жены. Она прекрасно понимала, что это его своеобразная защита от ее высокого социального статуса и повсеместной узнаваемости. «Я писала детективные истории, Макс — книги по археологии, доклады и статьи», — в этом часто приводимом высказывании писательницы заложено убеждение в ее социальном равенстве с мужем. Она, конечно, отлично сознавала, что достижения и признание титулованной «королевы детектива» не могут равняться успеху мужа-археолога, пусть даже удачливого. Но, однажды выбрав роль жены, она никогда не позволяла себе даже намеком опровергнуть главенство мужчины в их союзе. В этом — главная причина успеха этого союза, и муж, который был на четырнадцать лет моложе, платил ей той же монетой, говоря, что с возрастом она становится как выдержанное вино — лучше и лучше.

Есть такая негативная форма сосуществования полов, когда надменность и излишняя величественность женщины подавляет находящегося рядом мужчину. И такое подавление в большинстве случаев постепенно разъедает чувства, расстраивает отношения, вплоть до полного разрыва. Небезынтересным примером может послужить брак известного писателя Александра Куприна с его первой женой Марией Давыдовой. Мнительный и самолюбивый до крайности, Куприн столкнулся с чрезвычайной значимостью жены в его творческом росте как писателя. Работая над рассказами, он доверительно все читал жене, которая после смерти матери унаследовала издание журнала. Но такое сотрудничество со временем переросло в отчуждение. Вероятно, женщина применяла слишком острые инструменты критики, которую еще не достигший признания Куприн воспринимал так, будто бы его оперировали без наркоза. Известно, что когда он читал жене первую часть своей впоследствии знаменитой повести «Поединок», Мария, отменно знавшая литературу, холодно заметила, что в монолог одного из героев писатель вставил слова Чехова… Куприн изорвал рукопись и целых полтора года не притрагивался к повести. Закончить работу над произведением в конце концов потребовала жена, не пуская его в дом, пока он не принесет новых глав. С одной стороны, она стимулировала его писательскую активность, с другой — вызывала в нем ощущения оскорбленного, неполноценного и едва ли не затравленного мужчины.

Естественно, что и другие отсеки их отношений через несколько лет с емейной жизни были затоплены неприязнью и непониманием. Но кингстоном, потопившим корабль, стала надменная прямолинейность женщины, подавлявшая и без того подверженного фобиям мужчину. Так же, как Фрида Райхманн не желала подыгрывать Эриху Фромму, убив брак демонстрацией своего профессионального превосходства, так и Мария Давыдова не сумела (или не пожелала) уберечь ранимого Куприна. Вот почему писатель расстался с ней, выбрав спутницей жизни другую — настолько бесконечно преданную, насколько неправдоподобно деликатную — женщину.

Итак, какие выводы можно сделать из жизненного опыта женщин, которые в качестве рычага манипуляций избрали статус мужчины? Вполне очевидно, что если женщина намеревается укреплять отношения с избранным мужчиной, то ей необходимо принимать во внимание важнейшую особенность мужского восприятия семейной ячейки. Оно заключается в том, что мужчина не должен чувствовать себя ущербным или неполноценным в семье. Если он действительно таковым является и у женщины нет сил и желания сделать его другим, лучше сразу оставить затею семейного строительства с таким человеком. Нет ничего худшего, чем мужчина, вызывающий жалость у своей жены. Нет ничего худшего, чем жена, испытывающая чувство жалости к своему мужу.

Женщинам стоит помнить: подавляя мужчину, пусть даже справедливо или непреднамеренно, они разрушают самих себя. И потенциал союза. Подавление — худший из механизмов взаимодействия с мужчинами, как и худший способ подчинения своему влиянию. Это не женский инструмент.

А вообще, возможна ли коррекция образов? Могли ли Фрида Райхманн, Карен Хорни или Мария Давыдова измениться? Коррекция, вероятно, возможна, если только существует достаточное желание самой женщины. Но бывает и так: сама женщина полагает, что желает измениться, а ее неумолимая с детства сформированная природа говорит ей твердое «нет»…