Великий Бартини. «Воланд» советской авиации

«Ознакомившись с предложением арестованных конструкторов-самолетчиков, считаю целесообразным оформить их в группу…

«Самолет сопровождения» необходим с максимальной скоростью не менее 500 км/ч. Нормальная дальность полета — 2500 км… При разработке необходимо предусмотреть возможность использования этого самолета в качестве скоростного штурмовика…

«Самолет атаки» нужен для встречи и боя с бомбардировщиками противника на больших высотах. А также для того, чтобы он был в состоянии противостоять имеющимся самолетам подобного типа (французский «Анрио-20», немецкий «Дорнье-17», американский «Белл-ХФМ-1») и вести успешно бой с современными бомбардировщиками типа немецкого «Хейнкель-111а»…

При проектировании самолета необходимо предусмотреть возможность использования его в качестве пикирующего бомбардировщика и штурмовика.

Одновременно считаю целесообразным привлечь группу арестованных конструкторов к модификации машины ТБ-7 на основе опыта проведения заводских и государственных испытаний по улучшению ее летно-технических данных и переводу этой машины на американскую технологию, обеспечив повышение скорости до 500 км/ч…»

К моменту отправки этого письма одни заключенные конструкторы находились в лагерях НКВД, в том числе и в подмосковном Болшево (ныне город Королев), а другие — в Бутырской тюрьме. Руководство НКВД первоначально предлагало использовать для этой цели территорию опытного завода № 156. В первом варианте письма Н.И. Ежову М.М. Каганович высказался против этой затеи, мотивировав тем, что создание там тюремного конструкторского бюро будет мешать выполнению плана опытных работ. Однако НКВД поступил по-своему, и на верхних этажах здания завода № 156, расположенного на пересечении улицы Радио и набережной Яузы (ныне носящей имя А.Н. Туполева), организовал Особое техническое бюро.

Судя по тому, что в вышепроцитированном письме наркому Н.И. Ежову упоминается самолет ТБ-7, инициатива создания обоих самолетов исходила от В.М. Петлякова, являвшегося, как известно, главным конструктором тяжелого бомбардировщика ТБ-7.

Предложение же по «самолету атаки», судя по всему, стало основой для созданного под руководством В.М. Петлякова первого реального самолета тюремного конструкторского бюро — высотного истребителя с герметичной кабиной.

Это один из самых темных периодов истории отечественного самолетостроения, и пролить на него свет помогли воспоминания А.М. Изаксона, впоследствии самого ближайшего помощника Петлякова:

«В конце 1938 года я встретился с Петляковым в одной из камер Бутырской тюрьмы… Тут я с ним сошелся поближе. Все мы начали работать по самолету.

В начале 1939 года наша маленькая конструкторская организация была оформлена в виде специального КБ. Главным конструктором стал В.М. Петляков, а я был назначен его заместителем. Все это происходило под эгидой Особого технического бюро НКВД…

Машина называлась «100». Почему «СТО» — трудно даже сказать. Некоторые расшифровывали как Спецтехотдел. Некоторые воспринимали как новую систему нумерации».

Как видим, о Бартини здесь не упоминается, как не было еще и ЦКБ-29. Существовали лишь разрозненные группы заключенных специалистов.