Великий бог Пан

Затем она снова исчезла, и ее снова увидели там лишь несколько месяцев назад. Мой осведомитель сообщил, что она имела привычку посещать два или три раза в неделю, всегда в десять утра, некоторые, специально указанные им, комнаты. Я обещал ему, что заплачу, если побываю с ним в этих комнатах во время одного из этих визитов. В соответствии с этим планом, в определенный день через неделю, без четверти десять мы с моим проводником пришли посмотреть на дом этой женщины. Она пришла с абсолютной пунктуальностью. Мой приятель и я стояли под аркой, немного поодаль от улицы, но она увидела нас и бросила на меня взгляд, который я долго не забуду. Этого взгляда было вполне достаточно, я знал, что мисс Раймонд - это миссис Герберт, что же касается миссис Бомон, то ее имя совершенно вылетело у меня из головы. Женщина зашла в дом, и я наблюдал за ним до четырех часов, когда она вышла, а я последовал за ней.

Это была долгая гонка, и я должен был быть осторожен, чтобы оставаться достаточно далеко позади нее и все же не терять ее из виду. Она провела меня к Странду, затем в Вестминстер, потом на Сент-Джеймс-стрит и прошла по Пиккадилли. Я удивился, обнаружив, что она пришла на Эшли-стрит. Меня осенила мысль, что она есть также и миссис Бомон, но это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой. Я ждал за углом, сосредоточив особое внимание на здании, в котором она остановилась. Это был дом с яркими занавесками, цветами, дом, из которого вышел Крашоу в ночь, когда он повесился в своем саду. Только я собрался уходить с этим открытием, как приехал пустой экипаж и встал перед этим домом. Я подумал, что миссис Герберт собралась уходить, и был прав. В этот момент я случайно встретил там своего знакомого. Мы постояли, разговаривая, на небольшом расстоянии от проезжей части, к которой я повернулся спиной. Мы пробыли там минут десять, когда мой друг в приветствии снял шляпу. Я оглянулся и увидел ту самую леди, за которой следил весь день. "Кто это?" - спросил я, и он ответил: "Это миссис Бомон, она живет здесь, на Эшли-стрит". Естественно, после этого не могло оставаться сомнений. Не знаю, видела ли она меня, думаю, нет. Я сразу ушел домой, и после размышления решил, что у меня есть хороший повод пойти к Кларку".

"Почему к Кларку?"

"Потому что я был уверен, что он обладает данными об этой женщине, о которых я ничего не знаю".

"Что же дальше?"

Мистер Вилльерс откинулся назад в своем кресле и мгновение задумчиво смотрел на Остина, прежде чем ответить:

"Моя идея состояла в том, что Кларк и я должны обратиться к миссис Бомон".

"Вы никогда не вошли бы в этот дом! Нет, нет, Вилльерс, вы не можете сделать этого. Кроме того, представьте, какой результат..."

"Скоро я вам скажу. Но на этом моя история не заканчивается. Она завершилась экстраординарным образом. Посмотрите на эту маленькую изящную рукопись. Как видите, она поделена на страницы. Меня забавляет то кокетство, с которым она перевязана красной ленточкой, почти как юридический документ, не правда ли? Пробегите по ней глазами, Остин. Это отчет о развлечениях миссис Бомон с ее избранными гостями. Человек, написавший его, ушел из жизни, и я не думаю, что от старости. Врачи говорили, что он, должно быть, подвергся какому-то серьезному нервному потрясению".

Остин взял рукопись, но так и не прочел ее. Листая страницы наобум, он заметил какое-то слово и фразу, следовавшую за ним. У него защемило сердце, побелели губы и по его вискам, как вода, заструился холодный пот. Он отбросил бумагу.

"Заберите это, Вилльерс, никогда не упоминайте об этом снова. Неужели вы сделаны из камня? Страх и ужас перед самой смертью, ощущения человека, стоящего на темной скале в прозрачном утреннем воздухе, когда его сердце бешено колотится, когда в его ушах раздается колокольный звон, и он ожидает дикий раскат грома - ничто в сравнении с этим. Я не буду это читать, иначе никогда не смогу заснуть".