Великий чабан

Есть среди них хорошие собаки, и плохие тоже есть. А есть еще волки, и шакалы тоже есть! Но с шакалами все понятно: они хитрые, подлые и опасные, но трусливые, на них просто не стоит обращать внимания. А вот волки… Волк — натура сильная, жестокая, никого не пощадит. Он убивает все, что движется, порою просто так, и живет сам по себе. Он даже с себе подобными живет ради того, чтобы убивать легче было и плодить себе подобных. И главное, собаки боятся их, но не все. Есть волкодавы! Они натуры особенные! Они сильны и умны, как волки, и презирают шакалов. Но главное, они отличаются от волков тем, что служат чему-то общему. Есть стадо. Стадо принадлежит совхозу, совхоз — округу… Охраняет стадо волкодав.

Думая обо всем этом, я начинаю верить в Бога, потому что у людей тоже есть свой Великий Чабан, и Он помогает тем, кто жертвует собой ради чего-то общего. Он есть, иначе люди давно бы уже перегрызлись между собой, и их съели бы волки!

Жалсан молча и внимательно слушал своего дядю и, немного подумав, слегка усмехнувшись, спросил:

— А вот представьте себе, что волки захватили все, и всем миром теперь правят волки?

Но Бадма лишь удивленно буркнул:

— Как? Если волки все захватят, то они все съедят, а что не съедят, просто перережут. Натура у них такая! Да и волкодавы не дадут этого сделать. Их меньше, но они сильнее, ведь им помогает Бог, Великий Чабан!

— Жалсан-ахай, а я понял, зачем зло появилось, — вмешался в разговор Гэсэр.

— И зачем? — с интересом спросил Жалсан.

— Чтобы герои были героями и попадали туда, куда злые не могут попасть. И были вместе!

— Гм, — удивленно протянул Жалсан, — так это что получается, другой мир тоже есть?

— Есть! — твердо ответил Гэсэр. — Ведь правда, деда?

— Конечно, сынок, конечно. — Бадма нежно провел грубой ладонью по вихрастой голове внука. Жалсан улыбнулся и долго молча смотрел на деда и внука.

— А вы знаете, Бадма-ахай, ведь среди людей тоже есть и волки, и волкодавы, и другие породы…

— Я о чем тебе и говорю, — пробубнил Бадма.

— Я не о том, — продолжал Жалсан, — настоящего волкодава способен воспитать лишь настоящий волкодав в душе, ведь так, Бадма-ахай?

— Наверное, — неуверенно согласился Бадма, а Жалсан в непонятном порыве продолжал:

— У трусливого хозяина не может быть настоящего волкодава. Он не может дать собаке того, чего у него нет, — отваги и благородства. Вот оно, еще одно зеркало. Дело ведь не в породе, а внутренней силе!

— Это верно, — согласился Бадма и взял на руки заснувшего Гэсэра. — Ну все, хватит философствовать. Завтра день трудный, поспать надо, — и молча зашел в дом, неся на руках внука.

Жалсан, немного подумав, закурил вторую папиросу и, откинув голову назад, молча уставился на звездное небо, отыскивая знакомые созвездия.

В будке тихо поскуливал израненный, но живой Ату. Он вздрагивал во сне. Ему снилась зима, его первая в жизни зима, и он в теплой и уютной будке прижимается, упираясь лапками, к теплым материнским соскам, наполненным молоком. Мать ласково облизывает его, и боль куда-то исчезает. И ему хорошо рядом с ней! Тепло и спокойно!