Великий Черчилль

Князья Васильчиковы были старым, богатым и удачливым родом. Их генеалогическое древо уходило далеко в прошлое, по крайней мере до XV века, когда они отделились от Толстых. Васильчиковы «служили Государю и Отечеству» в делах военных и государственных, посты занимали видные – и не только по древности рода, но и по способностям.

Князь Илларион Сергеевич Васильчиков традиций семейных не уронил. Был он юристом (университет окончил с золотой медалью), в последние годы старого режима входил в круг Столыпина, в Думе примкнул к фракции А. Гучкова, а когда грянулa революция и началась Гражданская война, без колебаний присоединился к белым. Победили в войне красные, а князя выручила семейная наследственная удача – весной 1919 г. он успел покинуть Россию и даже семью сумел увезти. Последний главком Белой армии, барон Врангель, звал его представлять Белое движение на Западе. Они были друзьями детства, барон ему очень доверял. Но Илларион Сергеевич от политики отошел. A начиная с 1932 г. – отошел решительно и навсегда.

Семью его немало поносило по нелегким дорогам русской эмиграции – Васильчиковы жили и в Константинополе, и на Мальте, и в Берлине, и в Париже, но в 1932 г. семья покинула Францию и обосновалась в Литве. Ковно, прежний губернский центр Ковенской губернии, превратилось в Каунас, литовскую столицу. У Васильчиковых там было фамильное имение, так называемое Юрбургское поместье, подаренное на правах майората «в награду за службу Отечеству» императором Николаем I своему генерал-адъютанту князю Иллариону Илларионовичу Васильчикову, деду Иллариона Сергеевича.

Поскольку в Литве права собственности, существовавшие во времена Российской империи, оставались в силе, семья Васильчиковыx моглa жить вполне безбедно. Cредств хватало, например, даже на уроки тенниса для детей.

Все в Европе, однако, после Первой мировой войны стало шатким и ненадежным, жизнь утратила всякую стабильность, и уже к концу тридцатых годов стало очевидно, что из Литвы Васильчиковым надо бежать. Сам князь с женой и младшим сыном, 20-летним Георгием, оставались в Каунасе, но старшая дочь, Ирина, жила уже в Италии, а две дочери – 24-летняя Татьяна и 22-летняя Мария (ее дома звали Мисси) уехали в Германию, к подруге их матери графине Ольге Пюклер. У нее было имение в Силезии. В середине января 1940 г. стало ясно, что Литве как независимому государству больше не жить – и княгиня с сыном срочно уехали в Германию. Визами они успели запастись заранее. Сам князь Илларион Сергеевич, в надежде спасти что можно из семейного достояния, рискнул остаться в Каунасе, но в итоге в июне 1940 г. бежать пришлось и ему. Удача ему не изменила. Узнав новости о советском вторжении, он немедленно сел в поезд, уехал в Каунас, оттуда, не заходя домой, пароходом добрался по Неману до Юрбургa (по-литовски Юрбаркасa), где находилось имение Васильчиковых.

Уехать легально он уже не мог, но нашлись проводники, взявшиеся переправить его тайком через границу. Проводниками послужили контрабандисты, провели они его через лес его собственного поместья и даже денег не взяли – сказали, что и так неплохо зарабатывали на том, что князь в качестве землевладельца их придирками не донимал.

Все-таки быть хорошим человеком иногда оказывается выгодно – добрые отношения князя с местными жителями спасли ему жизнь. Однако появился Илларион Сергеевич в Германии – с сотрудниками НКВД он разминулся скорее всего на какие-то считаные часы.

Жить семье пришлось на то, что зарабатывали дочки. Работа, к счастью, у них была. Ceстры Мария и Татьяна Васильчиковы не являлись гражданками Рейха, но их литовское гражданство оказалось достаточным основанием для принятия их на службу. C января 1940 г. они работали в бюро радиовещания, a затем – в Информотделе МИДa. Помогло то, что они знали несколько языков. Мисси, например, свободно говорила на пяти, в том числе на английском. Она успела поработать в английском консульском отделе в Каунасе.

Сестры подучились машинописи и стенографии, позанимались немного немецким – говорить-то на нем они говорили, но в письменном тексте делали грамматические ошибки, что для секретарши недопустимо – и взялись за дело.

Мисси вела дневник. Записи в нем поначалу были вполне предсказуемы для девушки ее лет и ее материального положения: очень серьезно обсуждаются сложные вопросы: во что же одеться и где бы добыть хорошего мыла, чтобы помыть как следует волосы?