Великий Черчилль

В конце апреля 1945 г. американские и советские войска встретились у Торгау, на Эльбе. Третья американская армия под командой Паттона вошла в Чехословакию, заняв Карловы Вары.

Черчилль считал Берлин первостепенной целью:

«…Фронт в Европе должен уходить как можно дальше на Восток. Главная и подлинная цель англо-американских армий – Берлин».

Сталин не соглашался с Черчиллем по многим вопросам, но по поводу важности Берлина они думали одинаково.

Общая численность нацеленных на Берлин советских войск превышала два с половиной миллиона солдат. Штурм начался 25 апреля, стоил больших жертв, но утром 1 мая над Рейхстагом был поднят штурмовой флаг 150-й стрелковой дивизии. Oднако бой за Рейхстаг продолжался еще весь день, и только в ночь на 2 мая гарнизон капитулировал.

7 мая в 02:41 (по среднеевропейскому времени) генерал Йодль подписал «Акт капитуляции Германии». Акт о капитуляции приняли: от союзной стороны – генерал Беддел Смит, от СССР – советский генерал-майор Суслопаров (представитель Сталина при союзном командовании).

Документ был написан на 4 языках, а дата вступления документа в силу стала Днем Победы в Европе.

Самыми первыми словами в Акте от 7 мая 1945 года стали вот эти:

«Only this text in English is authoritative» – «Официальным является только этот текст на английском языке».

9 мая в 02:16 по московскому времени в берлинском предместье Карлсхорст генерал-фельдмаршал Кейтель подписал еще один «Акт о безоговорочной капитуляции Германии». Безоговорочную капитуляцию приняли маршал Жуков (от советской стороны) и заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами Теддер.

Идея, по-видимому, заключалась в том, чтобы капитуляция была подписана в Берлине, а принимал ее советский маршал.

В результате оказалось, что есть два разных Дня Победы: 7 мая по версии англичан и американцев и 9 мая – по версии СССР. Незначительное, казалось бы, разногласие.

Но это было только начало.

Благословение, скрытое очень хорошо (1945–1946)

I

В начале июня 1945 года Черчилль получил письмо от своей средней дочери, Сары. Она хвалила его речь, произнесенную 4 июня, и говорила, что «будь она избирателем, голосующим за лейбористскую партию, она бы задумалась».

Дальше она, однако, написала, что она «не вполне уверена, что избиратели поймут правильно то, что он сказал о социализме».

И добавила:

«Социализм в том виде, в котором он практиковался в эту войну, никомy не принес вреда, а напротив, принес многим людям благо. Дети из бедных семей никогда не питались так хорошо, как в военные годы, и никогда прежде об их здоровье так не заботились. Oни узнали, что такое молоко, a богатые не умерли от того, что норма их мясного рациона была такой же, как у бедных, и нет никакого сомнения в том, что общая доля и общее чувство того, что самоотверженность сейчас необходима, сплотили нацию как никогда. Почему же то, что было столь эффективно в военные годы, не может быть применено и в годы мира?»

Кончалось письмо так:

«Пожалуйста, папа, не считай меня мятежницей».

Письмо, если читать его вне контекста, не слишком понятно. Он нуждается в длинном комментарии. Про «избирателей, готовых голосовать за лейбористов», Сара пишет потому, что в конце мая 1945 года лейбористская партия вышла из правительственной коалиции, сделав выборы неизбежными. Что касается слов Черчилля, которые «заставят таких избирателей задуматься», можно только пожалеть, что она слова эти не привела. Черчилль сказал, что социализм заведет в Англии своего рода «гестапо», и это действительно заставило многих избирателей задуматься: а не хватил ли премьер лишку? В конце концов, Климент Эттли, лидер лейбористов, был его заместителем, а в правительстве было немало министров-лейбористов, которые сотрудничали с Черчиллем с большим успехом, и некоторые из них, например, министр труда Бевин, были на своих постах прямо-таки незаменимы.