Великий де Голль. «Франция – это я!»

В конце февраля 1942 года в Лондон с островов Сен-Пьер и Микелон вернулся адмирал Мюзелье. На первом же заседании комитета, где он присутствовал после долгой отлучки, у адмирала опять возник конфликт с де Голлем. На этот раз Мюзелье был несогласен с дипломатической подоплекой военной операции, которой его отправили руководить. Генерал сразу же пресек дебаты по этому поводу. В ответ адмирал обвинил председателя комитета в «стремлении к диктатуре» и «некомпетентности» {198}.

Помирить двух французских военных пытался министр иностранных дел Великобритании Антони Иден. Вот как описал этот эпизод в своем дневнике Майский: «В течение нескольких дней де Голль упорствовал. Наконец, пришел к Идену. Длинный и горячий разговор. Один момент оба вскочили, стали как петухи, друг против друга, и стали кричать друг на друга. Де Голль, вытянувшись во весь рост и ударяя себя в грудь, воскликнул: «Я – Жанна Д’Арк! Вы можете меня сжечь на костре, как англичане раз уже сожгли Жанну Д’Арк, но вы не можете заставить меня изменить свои взгляды» {199}.

Отметим, что представители Москвы в Лондоне, и Майский, и Богомолов, относились к де Голлю очень настороженно и давали ему более чем нелестные характеристики. Так, например, Майский после конфликта главы Свободной Франции с Мюзелье заметил: «Окружение де Голля – кагуляры и проходимцы. Есть почти наверняка немецкие агенты. Сам де Голль ничего не понимает в политике, сочувствует фашизму итальянского типа, не умеет руководить людьми (со всеми ссорится). Вообще в вожди мало годится» {200}. В Москве, с одной стороны, прислушивались к мнению о главе Свободной Франции своих послов. С другой же, в Кремле всегда придерживались тактики поведения по отношению к де Голлю и возглавляемым им объединениям, руководствуясь конъюнктурными соображениями.

Благодаря деятельности Жана Мулена связи Свободной Франции с представителями Сопротивления стали приобретать более или менее систематический характер. При лондонском комитете был создан комиссариат по информации, который возглавил Сустель. В его функции входило главным образом поставлять сведения о деятельности Свободной Франции различным радиостанциям мира, а также подпольным изданиям, выходящим на территории Франции.

Начиная с весны 1942 года некоторые деятели Сопротивления стали склоняться к признанию де Голля. В Лондон стремились попасть руководители различных группировок, чтобы лично познакомиться с генералом. У него побывали представители Социалистической партии Пьер Броссолет, Феликс Гуэн, Кристиан Пино, Андре Филип, радикал Пьер Мендес-Франс, беллетрист, автор нескольких книг о Сопротивлении Эммануэль д’Астье де Ля Вижери. В одной из них он описал свою первую встречу с де Голлем и так представил его: «Он вещает, словно на его плечах груз тысячелетней истории или словно он видит свое имя на ее страницах через сотню лет. Мне вдруг начинает казаться, что его мрачное рвение вызвано одним желанием воодушевить французский гений и заставить его вновь обрести свое национальное и историческое могущество, единственное, во что он верит» {201}.

Большое значение имел визит в Лондон весной 1942 года Кристиана Пино. Он привез проект составленного им Манифеста, в котором глава Свободной Франции именовался представителем французского народа. Де Голль лично переработал Манифест, и Пино увез его обратно во Францию. В июне 1942 года он был опубликован в нелегальной печати. В Манифесте осуждался режим Третьей республики и режим Виши, сотрудничавший с фашистами. В нем также говорилось, что по окончании войны должно произойти «восстановление целостности территории Франции, ее Империи, ее достояния, восстановление полного суверенитета нации». «Как только французы будут освобождены от вражеского угнетения, – подчеркивалось в документе, – все их внутренние свободы должны быть им возвращены. После изгнания врага с нашей территории все мужчины и женщины изберут национальную ассамблею, которая сама решит судьбы нашей страны» {202}. По существу, такой текст свидетельствовал о признании де Голлем общих демократических принципов. В нем было дано обещание созвать после освобождения полномочный парламент и восстановить в стране демократические свободы. Появление Манифеста самым положительным образом сказалось на отношениях Свободной Франции с внутренним Сопротивлением. Многие некоммунистические организации теперь примкнули к де Голлю.

«Свободные французы» по-прежнему принимали участие в военных операциях. В Ливии под командованием генерала Кёнига в мае – июне 1942 года они сдержали наступление немецкой армии во главе с Роммелем в местечке Бир-Хакейм. Глава Свободной Франции был рад этому успеху и отправил Кёнигу следующее послание: «Знайте и передайте вашим войскам, что вся Франция смотрит на вас и гордится вами» {203}.