Великий де Голль. «Франция – это я!»

Главы государств виделись и в неформальной обстановке. Премьер-министр Мишель Дебре описал в своих воспоминаниях следующий эпизод. После одной из встреч в Рамбуйе де Голль и Хрущев спустились в сопровождении премьера Франции и Косыгина к озеру, чтобы покататься на лодке. Каково же было удивление Дебре, когда он услышал, как де Голль запел по-русски:

Из-за острова на стрежень
На простор речной волны
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны…

А Хрущев начал ему подпевать{489}. Откуда мог знать эту песню президент Французской Республики? Может быть, давным-давно, в 1918 году в крепости Ингольштадт ее пели русские офицеры? Ведь память генерала была феноменальной.

Своим личным контактом руководители двух стран остались довольны. Де Голль отмечал в мемуарах: «Хрущев уезжал 3 апреля благодушный и веселый. Должен признаться, что я был под впечатлением от его силы и энергичности. И я был расположен думать, что, несмотря ни на что, мир во всем мире имеет шансы быть и что у Европы есть будущее. Я поймал себя на мысли, что, по большому счету, в вековых отношениях между Россией и Францией произошло что-то значительное»{490}.

Проводив главу СССР, де Голль сразу отправился в Англию, осуществив с 5 по 8 апреля свой первый официальный визит в эту страну. Президент Франции был благодарен туманному Альбиону за гостеприимство, оказанное ему, опальному генералу, во время войны. Он не раз говорил об этом во время поездки. Де Голль вел переговоры с премьер-министром Макмилланом, встречался с королевой Елизаветой II, побывал в гостях у Черчилля, посетил Вестминстерское аббатство. Генерала приняли радушно, и он считал свой визит удачным. Однако главное выяснение отношений между Францией и Великобританией было впереди.

В конце апреля – начале мая де Голль вылетел в Западное полушарие. Он прибыл сначала в Канаду, а потом в Соединенные Штаты. Во время встреч с Эйзенхауэром президент Франции уже не касался темы НАТО, понимая, что к согласию с хозяином Белого дома не придет. Они разговаривали главным образом о европейских делах и о встрече в верхах, которая должна была состояться в Париже в мае. Перед возвращением на родину генерал заехал во французские заморские территории – Гвиану, Мартинику и Гваделупу.

Печально известная конференция в верхах при участии де Голля, Эйзенхауэра, Макмиллана и Хрущева прошла в Париже 16–17 мая 1960 года. Главы США, Великобритании, Франции и Советского Союза должны были обсудить условия обеспечения мирного сосуществования, проблемы разоружения, германский вопрос. Однако незадолго до этого советскую границу пересек американский самолет-разведчик У-2. Хрущев вылетел во Францию, но в пути задавался вопросом, можно ли ждать от США на конференции принятия разумного соглашения, если они «перед встречей подложили под нее мину»{491}.

Прибыв в Париж, Хрущев немедленно потребовал у Эйзенхауэра извинений, а тот категорически отказался это сделать. Руководитель СССР вспоминал впоследствии: «Де Голль и Макмиллан убеждали меня не требовать извинений: США – великая страна, ее президент не может делать такое публичное заявление, и его нельзя вынуждать. Но я парировал сей аргумент, сказав, что мы тоже не маленькая страна и считаем себя великой державой. Поэтому мы тем более не можем согласиться с тем, чтобы великая страна наносила оскорбления хотя бы и малым странам»{492}.

Де Голль действительно изо всех сил старался уговорить Хрущева начать переговоры, но тот наотрез отказался и покинул Париж. Конференция была сорвана. 18 мая раздосадованный президент Франции писал сыну: «На этот раз собственно конференция не состоялась… она вылилась в закулисный русско-американский спор. На мой взгляд, американцы виноваты, потому что запустили свой У-2 в канун совещания… а потом к тому же делали противоречивые заявления. Представители СССР виноваты в том, что раздули дело и превратили его в военную машину, направленную на Эйзенхауэра персонально. Однако ни те ни другие войны не желают. Значит, однажды нужно будет возобновить разговор. А мы должны из этого сделать вывод: нам надо существовать самостоятельно. Для этого Франции необходима эффективная ядерная сила»{493}.