Великий диктатор

Легче всего оказалось с атрибутикой. Купил на рынке в Улеаборге двухцветную шёлковую ткань, одна половина синяя, а другая белая, и с помощью сестрички Аньи наделал двухцветных галстуков в национальных цветах. Из отходов этой же ткани сестрёнка вырезала маленькие финские флажки, которые можно было нашить куда придумаем. У брата Нильса, который по совместительству являлся командиром роты местной национальной армии, разжился нарукавными нашивками с цифрами от одного до четырёх. Сначала думал разбить свой отряд на четвёрки, а затем решил всем будущим пионерам раздать только нашивки с цифрой один. Будут первым отрядом. Мало ли, а вдруг ещё какие отряды у нас заведутся в округе?

Анью, кстати, совершенно не заинтересовалась зачем мне сдалась вся это атрибутика. У неё случилась великая любовь. Ну, так пятнадцать лет девке. Втюрилась она в Пентти Элстеля. Тихого и скромного парнишку её лет. Был он сиротой и проживал у дальних родственников. Когда-то давно, ещё до моего рождения, вся его семья умерла от малярии, выжил только он один. И вот теперь очень переживал, как и моя сестра, что наша семья будет согласна на такой неравный брак.

Так как после залёта Тюуне сестра опасалась подходить к матери за советами, то вываливала свои проблемы на меня. А что я мог ей посоветовать? У меня был только опыт воспитания мальчишек. Вот, я, в основном, и молчал, давая ей выговориться. Единственно, не забывал напоминать, что надо подождать. Ещё хотя бы годик. А там что-нибудь придумается.

С пионерской песней, которая «Взвейтесь кострами, синие ночи», получилось легче всего. И вспомнить, и перевести и, изменить:

Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры — дети Суоми.
Близится эра светлых годов.
Клич пионера: Всегда будь готов!

Мы поднимаем финское знамя,
Дети Суоми, смело за нами!
Близится эра светлых годов,
Клич пионеров — Всегда будь готов!

Грянем мы дружно песнь удалую
За пионеров семью боевую,
Будем примером борьбы и трудов.
Клич пионера: Всегда будь готов!

Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы пионеры — дети Суоми.
Близится эра светлых годов.
Клич пионера: Всегда будь готов!

Осталось дело за малым, организовать этот самый пионерский отряд. А то я напридумывал всего, а мои братья-рыцари возьмут и не захотят становиться пионерами. И останусь я с кучей никому не нужной атрибутики…

…..

Через неделю после выхода статьи о парижской выставке к нам нагрянул Георг Стокманн в компании со своим старшим сыном Карлом. Как по мне, так два дедка. Одному семьдесят пять, а второму пятьдесят пять. Оба бородаты, усаты и с одинаковыми орлиными носами. В отличие от прошлых приездов со мной поздоровались как с взрослым, пожали руку и подарили серебряные часы с дарственной надписью и монограммой Стокманнов.

Прям, год часов. Если так дело и дальше пойдёт, то к концу года, кто-то может мне и золотые часы подарить. Подаренные же я сначала принял за германские, из-за названия «Paul Buhre». И только через пару недель до меня дошло, что это марка российского производства, фабрики Павла Буре.

Приехавшие Стокманны поздравили меня с получением золотой медали парижской выставки, хотя я её и в глаза ещё не видел. И рассказали, что им пришло предложение от французского издательского дома «Леви» об издании во Франции моих книг. Вот они и приехали согласовать это дело с моим представителем.

Оказалось, что Ээро Эркко перевел мои книги на французский и убедил Георга Стокманна напечатать сотню экземпляров и отправить на выставку, с Леопольдом Мехелином. Как он там распространял мои книги — неизвестно, но зато известен результат — предложение от издательства Кальмана Леви.

— А я не знал, что дядя Экко владеет французским, — высказал я своё удивление деду, когда наши гости отправились спать.

— Эка невидаль, — пробурчал дед Кауко. — Я тоже в школе изучал французский.

— Ты? Французский? Но зачем? Финского и шведского, что, недостаточно было?

— Финский тогда вообще практически не давали в школах. А французский приходилось учить, потому что всё делопроизводство в княжестве до шестидесятых годов было на французском.

— Почему? Зачем? — моему удивлению не было предела.

— Пф, если бы я знал. Всё, хватит языком чесать! Бегом, ноги и уши мыть, и спать!